Эйс протянул мне кружку с чаем, и я заметила, что кружек было только два – ведь изначально для похода планировалась пара, а не трио.

– А как будешь пить ты? – спросила я.

– Я не хочу чай.

– А как же твои громкие слова, что он хорошо согревает?

– Ну вот пусть вас и согреет.

– А ты что, снежная королева, что тебе не нужно греться?

– Что за агрессивное проявление заботы?

– Я на агрессирую, просто… хватит играть роль благородного рыцаря. Это меня бесит.

– А мне нравится быть благородным рыцарем, и что ты мне сделаешь?

– Да ничего. Всего лишь залью этот дебильный чай тебе в глотку.

– Ребята! – вскрикнула вдруг Фелисити, прекратив эту словесную перепалку. – Я сейчас выброшу эту флягу к чертям собачьим, если вы не перестанете.

Мы оба замолчали, как провинившиеся школьники, и удивлённо уставились на неё.

– Знаете, что я думаю? – начала она подозрительно серьёзным тоном. – Что я с вами не просто так. Не будь меня с вами, вы бы перегрызли друг другу глотки в первые же десять минут. Это промыслы бога – чтобы я к вам присоединилась… И помирила.

Помирила? Звучит нереалистично.

Я недоверчиво покосилась на неё. А она смотрела на нас с каким-то вызовом. Как будто это было целью её жизни. Словно она, блин, пророк, на которого Господь возложил важную миссию по спасению человечества.

Интересно, как дела обстоят у других? Шейн с Самантой… Даже думать не хочу, чем они могут заниматься. Хлое можно не завидовать: Джордан наверняка делится с ней своими невероятными достижениями в баскетболе. Хотя, учитывая, какая она любопытная и интересующаяся буквально насчёт всего, то ей как-то по барабану его болтливость и самовлюблённость. А вот как время могут проводить Кенни с Авророй… Вот это для меня загадка. Весёлый придурок Кенни и странноватая Аврора, помешанная на своём сестринстве.

– Не хотите наконец рассказать, что случилось? – снова подала голос Фелисити, и мои попытки отвлечься обернулись крахом.

Эйс посмотрел на меня неуверенно. Но при этом как будто бы с ожиданием. Хотелось ли ему вообще, чтобы я кому-то рассказывала о том, что случилось между нами три года назад? Я никогда об этом не задумывалась. Скрывал ли он когда-то это или просто… ему было настолько всё это неважно, что он попросту забыл о случившемся?

А вот я точно не хотела, чтобы об этом ещё кто-то знал. Слишком унизительно.

– Фел, это немного не твоё дело, – внезапно сказал Эйс серьёзно.

Фелисити кивнула. И при этом она не выглядела так, словно обиделась. А скорее так, как будто отнеслась с пониманием.

– Спасибо, – сказал Эйс в ответ.

Треск костра заполнил пещеру, огонь согревал, и я даже успела позабыть, какой собачий холод ожидал нас снаружи. Несмотря на усталость, внутри было довольно уютно. В этой маленькой пещере, затерянной среди заснеженных норвежских гор, я чувствовала себя в безопасности, словно в настоящем доме.

Солнце постепенно опускалось: за этим можно было наблюдать из щели пещеры. Небо сперва окрасилось в оранжево-фиолетовый, а потом перешло в синие оттенки. И совсем скоро наступила ночь.

Почти сразу Фелисити встала, отложив опустевшую чашку, и оповестила нас о том, что идёт спать. Она легла на одну из подстилок, вытащила телефон, подключила к нему наушники, сунула их в уши, и, используя куртку как одеяло, а шапку – как подушку, легла спиной к нам.

В общем, мы с Эйсом остались сидеть одни.

Я тоже вытащила телефон. Здесь не ловила никакая сеть. Мы буквально оказались в каменном веке, а мне сейчас не помешало бы глянуть какой-нибудь стрим.

– Кто такой Магнус? – вдруг спросил Эйс, заставив меня поднять на него удивлённый взгляд.

Не помню, чтобы он с ним сталкивался.

– С чего этот вопрос?

Мне показалось, что он сжал челюсть настолько сильно, что на его скулах выступили желваки.

– Не буду скрывать, – продолжил он. – Когда ты была в ванной, я случайно увидел, как тебе пришло сообщение от какого-то Магнуса. Вот мне и стало интересно, кто это. Не помню, чтобы у тебя были ещё друзья кроме Рио.

– Как ты и ответил двадцать минут назад Фелисити: «Это немного не твоё дело». А, хотя нет. Это вообще не твоё дело.

– Так и знал, что ты будешь отпираться. Но я не отстану. Я слишком любопытный для этого.

– А я слишком упрямая. Кто выиграет?

Эйс хмыкнул, потом улыбнулся.

– Как же у нас не получается не воевать, да, Лягушка?

– И заметь: начинаю не я.

– Ага. А кто в меня снежок бросил первым?

– Это потому что ты назвал меня злой королевой.

– Вот в этом вся ты! Ты совсем не обратила внимание на «королеву», но прицепилась к «злой»…

– А что, мне нужно было проигнорировать, что ты назвал меня злой?

– А ты не злая, что ли?

– Нет! Я могу быть доброй с теми, кто добр ко мне! Раньше я была доброй с тобой, если ты не помнишь. А как мне быть такой сейчас?

Эйс открыл рот, чтобы дать ответ, но быстро захлопнул его, как будто осознал, что я имела ввиду. Он обернулся, глядя на Фелисити. Словно хотел убедиться в том, что она спит, а не подслушивает. Она уже лежала лицом к нам, веки были крепко сомкнуты, а дыхание ровное, какое обычно бывает, когда человек спит.

– Честно говоря, – прошептал Эйс, вернув взгляд на меня, – я просто не хочу тебе навредить. И в тот день… В тот день я тоже этого не хотел. Поэтому и поступил так.

Я уставилась на него, моргая от удивления. Слова повисли в воздухе, гулким эхом отражаясь от стен пещеры. В моей голове скрипели шестерёнки, пытаясь обработать эту информацию.

– И что это значит? – пробормотала я.

Эйс отвёл взгляд, нервно теребя край своей куртки. Этот жест – такая непривычная для него нервозность – говорил о многом. Он действительно был серьёзен.

– Что ты имеешь в виду? – повторила я.

Он вдруг резко встал и подлетел к своему рюкзаку. Его молчание, сменившее внезапную откровенность, начинало меня нервировать.

– Эй? – окликнула я его. – Что ты имеешь в виду?

– Ничего, – бросил он, не останавливаясь. – Подожди. Кажется, я…

Его движения стали быстрее, он начал теребить не только куртку, но и волосы, словно пытаясь избавиться от какого-то зуда.

– Ты в порядке? – спросила я, нахмурившись.

Эйс остановился, как вкопанный, и повернулся ко мне. Его глаза были широко раскрыты, взгляд метался по пещере, словно он искал что-то очень важное.

– Нет… – сглотнул он. – Я не могу найти… Я…

Он снова вернулся к своему рюкзаку, начал рыться в нём, вытаскивая вещи и бросая их на землю. Фонарик, карту, ножик… Всё это летело в разные стороны, создавая вокруг него хаос.

– Что ты ищешь? – спросила я, окончательно растерявшись.

– Таблетки, – пробормотал он, продолжая лихорадочно рыться в рюкзаке. – Я не могу их найти… Мила! Я не могу найти чёртовы таблетки!

Фелисити зашевелилась от шума, а потом открыла глаза и привстала.

У меня внутри всё похолодело от признания Эйса. Я вскочила с места, не зная, куда себя деть и как себя вести. Меня сковал липкий страх.

– Что случилось? – охрипшим ото сна голосом поинтересовалась Фелисити.

– Эй, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и уверенно, хотя внутри всё дрожало, – постарайся успокоиться. Ты проверил карманы?

Эйс резко обернулся, глаза его лихорадочно блестели. В них читалась паника, граничащая с отчаянием. Он нервно провёл рукой по волосам, взъерошив их ещё больше.

– Да, – почти крикнул он. – Я… должен был их взять… Я всегда их беру…

Он опустился на колени, продолжая перебирать вещи, разбросанные по земле. Его руки дрожали.

– Что будет, если ты их не примешь? – спросила я осторожно, подходя ближе.

Эйс поднял на меня взгляд, полный непонятной мне тоски, и прошептал:

– Ничего хорошего.

Он снова обхватил голову руками, сгорбившись.

И тут я вспомнила о рации, о которой говорил Ларс. При возникших проблемах нас обязали сообщить об этом. Ситуация, которая разворачивалась прямо сейчас, наверняка была из чрезвычайных.