– О нет! Вы и так нас балуете! – злобно кошусь на цветы. – А если еще и подвезете, то можно будет подумать, что пытаетесь подкупить.

– Вчера вы так ясно доказали свою неподкупность, что мне пришлось замораживать активы компании. – Мерзавец подходит ближе и опускается ладонями на мой стол.

– Сильно морозили? – прикусываю губу, чтобы не рассмеяться.

– До крайней степени оледенения, – заговорщицки подмигивает Гордей. – Так что сейчас вам нечего бояться. Если, конечно, не решите отогреть.

Глава 9. Повторный запуск изделия

Гордей

Настенька смотрит на меня, как священник на черта. Брезгливо, настороженно, с подозрением, словно я не на склад ее приглашаю, а в бордель с доступными мужчинами и бесплатным алкоголем.

– Ну, так что, погнали?

Наклоняюсь к ней еще ниже. От яростного блеска в глазах даже южный отдел оживает. Упирается тяжелой головой в ширинку и требует посмотреть на красавицу лично.

– Нет! – цедит сквозь зубки. – У меня сегодня после работы дела. И вообще... Вот, везите Валентину! – сватает мне свою помощницу, тучную дамочку за сорок, которая взглядом уже содрала с меня всю одежду и пару раз трахнула без всякой прелюдии.

– С удовольствием, – кошусь на эту атомную боеголовку.

Раз Настенька не хочет по-хорошему, решаю действовать по-плохому.

– Ой, спасибо! – взвизгивает Валентина и начинает собирать свои вещи с такой скоростью, будто у нас уже отсчет пошел: десять, девять, восемь и так далее.

– Рабочая машина ждет вас у двери, – бросаю ей не оборачиваясь. – Водитель встретит.

– Да, конечно. Подожду вас на улице!

Валентина выбегает из кабинета, забыв о ноутбуке и стопке бумаг, лежащих на ее столе.

– Приятно покататься, – бурчит сквозь зубы мое аудиторское солнышко.

Словно мы уже уехали, она снова утыкается в документы и всем своим видом демонстрирует полное равнодушие.

Выглядит это настолько забавно, что меня так и тянет проверить, насколько ей пофиг – желательно, на ощупь, с языком у нее во рту и руками на сладкой заднице. Но временно притормаживаю.

Пока, и правда, не пришлось катать помощницу, отправляю своему водителю сообщение. Прошу, чтобы он подобрал Валентину у двери и покатал по окрестности.

После этого перехожу от бесполезных уговоров к действиям.

Закрываю крышки аудиторских ноутбуков. Беру тяжеленный портфель, который моя Настенька носит вместо дамской сумочки, и решительно иду к своей машине, припаркованной у черного входа.

Как и ожидалось, мое упрямое счастье срывается следом.

– Да что вы себе позволяете?! – раздается в спину. – Остановитесь сейчас же! – рычит пантеркой. – Я буду жаловаться! – возмущается, молотя каблучками по ламинату.

И врезается в меня на полной скорости, когда притормаживаю у двери.

– Рекомендую жаловаться сразу в Гаагу. – Дурею от ее запаха.

– Да на вас только в Гринпис, как на животное!

Замечаю, как тяжело сглатывает.

– Гринпис не поможет. Они нас защищают!

Вручаю ей портфель. И пока это чудо открывает и закрывает сладкий ротик, придумывая новые обвинения, подхватываю ее на руки и несу к своей тачке.

***

– Вы вообще понимаете, что это ненормально?! – уже в машине, пристегнутая ремнем безопасности, Настенька, наконец, перестает бороться и расслабляется.

– Ненормально у нас с тобой было вчера, когда кое-кто сбежал, сверкая пятками. – Выруливаю с территории автоцентра на проспект. – А сегодня как раз все нормально. Обычная деловая поездка.

– На склад? – с недоверием переспрашивает Настенька.

– Да. На большой, чистый и светлый склад. Тебе понравится.

Дико хочется погладить ее по колену, но пока придерживаю себя. Не время!

– Не люблю, когда меня держат за дуру.

– За дуру я держать не умею. Предпочитаю держаться за другие места.

– Издеваетесь? – фыркает.

– Все, все! – отрываю обе руки от руля и поднимаю к потолку. – Я само спокойствие и серьезность!

В другой тачке я никогда в жизни не стал бы показывать такие фокусы и сдал бы в дурдом любого, кто так понтуется. Однако в своей девочке уверен на все сто. Нет на свете силы, которая заставит ее вильнуть или сменить полосу.

К счастью, Настенька об этом не знает.

– Чокнутый! – хватаясь за дверную ручку, вскрикивает она.

И сжимает зубы так сильно, что остаток дороги проводим в тишине и молчании.

***

К ресторану подъезжаю, как к себе домой. Паркую машину на своем обычном месте – в паре метров от входа. Сквозь стекло здороваюсь с Игнатом – местным швейцаром.

– Это и есть склад? – Настя смотрит на вывеску, будто это дешевая пивнушка, а не лучший ресторан города. Не пафосный, без звезд Мишлена с его мини-порциями, но зато с белыми скатертями и такими ценами, от которых бухгалтеры падают в обморок.

– Конечно. Склад уюта, порядка и устриц в сливочном соусе.

– А я, идиотка, думала – склад автозапчастей… – тянет с отчаянием.

– Запчасти никто не обещал. – Распахиваю перед солнышком дверцу машины. – А остальное организуем. – Входя в зал, показываю официанту, чтобы тащил к нашему столику всё, чем шеф сегодня балует особых гостей, и бутылку игристого.

Глава 10. Перегрев цепей и воспламенение

Гордей

За столик Настя идет с таким видом, будто я ее на поминки пригласил, а не на свидание.

Губки поджаты, плечики опущены, в глазах скорбь. Не хватает только траурной косынки и икебаны в руках с надписью «От близких».

Все условия, чтобы остыть. Какое тут, на фиг, возбуждение? Но меня не отпускает. От этой ее нарочитой чопорности завожусь еще сильнее.

Эффект новизны, мать его!

Привык за много лет, что дамочки из трусов выпрыгивают, стоит намекнуть на этот ресторан. Некоторые прямо в машине на член губами падают. Радуются, словно я их от голода спасаю. А эта... даже бровью не ведет, когда официант первую тележку разгружает.

– Уникальная ты девушка, Настенька, – любуюсь этой звездочкой.

– А вы всех аудиторов так кормите? – проходится взглядом по тарелкам, как следователь по уликам на столе криминалиста.

– Только тех, кто бегает быстрее меня, – салютую ей бокалом с водой.

– Ясно! – Настенька с такой силой вонзает вилку в нежный тартар, что за ширинкой все сжимается. – Гештальт решили закрыть.

Метко, как