Между всеми ними чувствовалась прочная душевная связь, любовь и уважение.

Они напоминали мне те времена, когда отец был жив, и наша семья тоже была крепкой, если не считать моего вечного противостояния с Матвеем, а теперь…теперь остались лишь руины. Наверное, именно по этой причине я невольно потянулась к Ремизовым. Рядом с ними было спокойно и надежно.

Уже поздно вечером, когда на небе сияли звезды, а над шатрами разноцветные огни, мы с Маратом, сопровождаемые шутливыми напутствиями, отправились в номер для молодоженов.

Не знаю, как у мужа, а у меня все ходуном ходило. Каждый шаг, приближающий нас к заветной цели, отдавался эхом в голове и странным томлением в крови. Я даже сказать ничего не могла от волнения, во рту пересохло и болтались обрывки каких-то нелепых фраз.

Поэтому, когда Марат распахнул передо мной дверь и царским жестом пригласил во внутрь, а смогла промычать лишь что-то невразумительное. А уж когда увидела огромную двуспальную кровать с кружевным балдахином, так и вовсе чуть в обморок не плюхнулась.

Стало горячо и неловко. И сердечко так предательски: тюк, тюк, тюк.

Он. Я. Шикарный номер, явно предназначенный для того, чтобы двое влюбленных растворились в неге страсти и любви.

Я не знала куда себя девать, куда смотреть, отчаянно покраснела и вообще была готова провалиться сквозь землю, а Марат…

Марат с нескрываемым удовольствием скинул пиджак, одним рывком сдернул галстук и плюхнулся в кресло, с блаженным видом вытянув перед собой длинные ноги.

— Все, Сень. Отстрелялись. Можно выдыхать. Дальше должно быть проще, — в его голосе звучало неприкрытое облегчение, а меня наоборот окатило диким холодом реальности.

Ведь на какую-то ничтожную долю секунды, зайдя в этот шикарный номер для счастливых молодоженов, я умудрилась позабыть о том, что я ненастоящая невеста, и весь наш брак – не более чем фарс, сроком на один год.

***

— Думаешь, будет легче? — спросила я, продолжая неуклюже топтаться рядом с ним. Ощущение тепла, накопившееся за праздничный вечер, исчезло буквально за несколько секунд, оставив после себя уже привычный привкус одиночества и легкую тень сожалений.

Кругом только иллюзии и ничего кроме иллюзий. Пора привыкать.

— Конечно. Главное – свадьба, а дальше они про нас и не вспомнят. — беспечно ответил муж, — Кстати, я считаю, мы отлично справились с ролью молодоженов. Тетушка Кира рыдала без остановки – а это о многом говорит, остальные умилялись и радовались. А наш танец вообще произвел самый настоящий фурор. Сама-то что думаешь?

— Возможно, — ответила я и, понимая, что звучу убого, поспешила отойти к окну.

Несмотря на то, что мы с Маратом ушли, веселье в свадебных шатрах продолжалось – гости танцевали и общались, уставшие официанты, как и прежде сновали между столов.

Столько людей… А мне так одиноко.

Ремизов поднялся с кресла и подошел ко мне. Встал сбоку и чуть позади, и тоже уставился на шатры. А я смотрела на его отражение.

Совершенный. Чужой. Пойманный в ловушку обстоятельств, так же, как и я. Влюбленный в другую…

— Кажется, им и без нас неплохо, — усмехнулся он.

Я кивнула, а потом неожиданно для самой себя спросила:

— Как думаешь, что нас ждет дальше?

— Дальше? — Марат задумчиво потер бровь и произнес, — Дальше все будет хорошо. Ты переедешь ко мне, и для всех мы будем образцовой молодой семьей. Не переживай места у меня много, толкаться и надоедать друг другу не будем. Мы спокойно проживем этот год – уверен, он будет неплохим. Я помогу тебе решить проблемы с работой и братом. А потом так же спокойно дадим друг другу свободу.

Какие правильные вещи он говорил. И какие безысходные.

— Как вообще люди женятся без любви… — фраза слетела с губ, прежде чем я успела остановиться, — разве это не противоестественно?

— Зачем нам любовь на один год? — искренне удивился Марат.

Действительно, зачем? Зачем нужны чувства со сроком годности?

— Я не про нас, — грустно сказала я, — а вообще про всю эту ситуацию. Как вообще люди могут жить вот так

— Ну…как-то живут, — он пожал плечами, — и порой очень даже неплохо, особенно когда есть уважение, общие интересы и дружеские отношения. Я считаю, у нас с тобой есть все из перечисленного, поэтому шансы на благополучную семейную жизнь весьма высоки.

— Ненастоящую семейную жизнь, — уточнила я, и Ремизов согласился:

— Да.

Я сама не понимала своего настроя, и мне он категорически не нравился. Он угнетал, давил, внося сумятицу в наш четкий взаимовыгодный план. Я будто жалела о том, чего у меня изначально не было.

— Поможешь? — спросила я, разворачиваясь к нему спиной, — сама себя я из этого платья не вытряхну.

— Давай, — он легко справился с молнией.

Когда корсет ослаб, я вдохнула полной грудью и улыбнулась.

А, к черту… Друзья, значит, друзья. Мне в последнее время так тошно, что от друга я тоже не откажусь. Тем более такого, как Ремизов.

Стало немного легче:

— Я в душ и спать. Устала, как собака.

— Аналогично.

В ванной обнаружилось джакузи, рассчитанное на двоих, но я проигнорировала его и, скинув платье, забралась в душ. Мне и правда хотелось поскорее смыть с себя события и волнения этого дня, и лечь спать. Как там говорят? Утро вечера мудренее? Надеюсь, это действительно так, и с утра вся эта ситуация не будет вызывать у меня неоправданную, нелепую тоску.

После душа, нарядившись в мягкий халат и с полотенцем на голове, я вышла в комнату:

— Можешь идти.

Марат скрылся за дверью ванной, а я с удовольствием растянулась на шелковых простынях. Они пахли цветочной свежестью и чем-то сладким. Уверена, спаться на них будет великолепно.

Однако не успела я хорошенько устроиться, как из душа вышел Марат.

В одном, мать его, полотенце, обвязанном вокруг бедер.

***

Неспешно вытирая вторым полотенцем сырые взлохмаченные волосы, Ремизов прошел к столу, на котором стояли кружки. Пока он наливал себе воду, я таращилась на его широкую загорелую спину, по которой неспешно катились капли и пыталась вспомнить, что надо делать.

Что-то ведь надо было?

Ах да… дышать. Надо просто дышать.

Подумаешь полуголый мужик рядом бродит, что такого. Это ж не хухры-мухры, не посторонний. Это муж.

В этот момент я