Я как сомнамбула пошла к входной двери и открыла ее, встала рядом, глядя в пустоту и стараясь не слушать, что он там еще придумывает. Мне и так слишком больно, дальше болевой порог переводит мой организм в состояние шока.

– Убирайся, – тихо произнесла я, и Максим замолчал, – пошел вон!

– Ева, детка, – он весь будто сдулся теряя и рост, и всю свою солидность, обесцветился, – я не хотел. Я не понимаю, как такое могло случиться, – он подошел ко мне и к двери, – дай мне разобраться, не пори горячку, пожалуйста.

– Уйди, – я была непреклонна, – и не звони мне.

Меня начинало мелко трясти, я сейчас сдохну или начну биться в истерике. Сработало, кажется, второе, потому что я нашла в себе невероятные силы, чтобы вытолкнуть Максима за дверь и захлопнуть ее за его спиной.

Я заперла на все замки, которые были, и задвинула щеколду. И замки сегодня же сменю. Воспаленный мозг подкинул важную мысль. Я ведь не смогу без него… его помощи…

– Максим! – закричала я через дверь,

Каким-то шестым чувством я ощущала, что он все еще здесь, будто тепло от его спины, прижатой к двери, просачивалось сквозь слои металла и наполнителя. Поэтому я закончила то, что хотела ему сказать.

– Сегодня приедет курьер за моими вещами, сложи все в коробки.

– Ева, это слишком, – послышалось приглушенное и с невыразимой болью.

Я зажмурилась, роняя слезы, горячими дорожками текущие по щекам, губам, падающие на пол. Облизнула соленые губы.

Ненавижу тебя, Свободин.

Ты сломал абсолютно все.

– Все вещи! – крикнула я.

Ответом был глухой удар в дверь и мне было абсолютно все равно, вмазал ли он от злости кулаком или от горечи решил разбить голову.

Раньше надо было думать, когда заводил любовницу.

Я постояла еще немного, вслушиваясь в тишину, а потом отправилась быстрым шагом ванную и долго плескала себе в лицо холодной водой из-под крана, пока кожа не начала гореть. Потом посмотрела на себя в зеркало и едва не отшатнулась от увиденного. Такое жалкое зрелище, бледная моль с красными глазами.

Пошел ты, Свободин!

Я плеснула водой и в зеркало, и мое отражение вновь заплакало длинными каплями. В комнате надрывался телефон, но я еще долго стояла и смотрела на себя, прокручивая в голове весь этот невероятный торнадо из мыслей и чувств, что обрушился на меня и оставил в душе полнейшую разруху.

Потом все же вышла в комнату и подняла мобильный с кровати, это был брат. Еще один предатель. Не знаю, зачем, но я решила его послушать, просто приняла вызов и молча приложила к уху.

– Ева, ты не спишь? Хотя что я, логично что нет. Все еще дуешься или вы уже помирились? Как там Макс? – послышался его немного замученный голос, скорей всего его терзало страшнейшее похмелье.

– С чего ты взял, что он здесь?

– У меня локаторы на вас обоих в телефонах, забыла что ли? Я вижу, что вы в одном месте, – я перевела взгляд на входную дверь, неужели до сих пор стоит там?

– Чего тебе?

– Походу не помирились, ладно, учту. Я просто хотел спросить как он, не мог его добудиться вчера, странный он какой-то был. То ли переутомился, то ли напился.

– Утомился, – на автомате ответила я, – трахать любовницу.

Повисла неприятная пауза с той стороны. Да братец, я спалила все, и ты тоже попался, у тебя рыльце в пушку, как у сообщника.

– Какую любовницу?

– Рыжую, – зачем-то сказала я, – а вообще знаешь что, Леша? Катись-ка ты к черту вместе с Максом!

– Нет! Ева, все не так, как ты…

Я сбросила звонок. Спасибо, я уже поняла, все не так, как я думаю, а даже хуже.

Я села на кровать и уставилась в одну точку. Телефон ожил в моей руке, я закатила глаза, думая о том, что эти два мужика совсем не понимают прямых указаний, куда им идти, взявшись за руки!

Но на экран все же посмотрела. Это сообщение.

– Да блин, – сказала я, накрыв лицо ладонью.

«Буду завтра с набегом. Папа».

Глава 7

Мои нервные силы настолько истощились, что в какой-то момент я просто отключилась на диване в середине переписки со своими менеджерами, которые мне настрачивали утренние вопросы по предстоящей поставке новой партии.

Я так и выключилась с пальцем на экране, а когда очнулась, увидела, что в чате отправилось длинное бессмысленное сообщение, состоящее из сплошных случайных букв.

По моим ощущениям я моргнула, а по часам уже было около десяти утра.

Пришлось стереть сообщение и извиниться, позвонив в офис и раздав указания более надежным способом. Они сделали вид, что ничего особенного не произошло, и спасибо им за это.

Потом я вспомнила про папу и его сообщение, ответила и ему, что очень жду, и соскучилась. Вот прямо так, в единственном числе, хотя в другой ситуации я написала бы «мы», имея в виду себя, брата и… Максима.

Хотя с какой-то стороны, было хорошо, что папа едет, пусть он и заскочит скорей всего на один день как всегда в своих бесконечных разъездах, забывая, что по стране очень много часовых поясов, когда он звонит или пишет. Я не стала отвечать ему в пять утра, не хотела лишних вопросов. Но с другой…

Пока я для себя не решу, что же я дальше буду делать, я не хочу вмешивать во всю эту грязную историю еще и папу. Хотя, может, и стоит… кого же еще?

Раньше моим главным утешителем был Лешка, с самого рождения вытирал мои слюни и сопли, растил из меня «настоящего мужика», пока папа пытался одновременно прокормить нас и воспитать в одиночку после смерти мамы. Иногда, думаю, получалось так себе, но что уж выросло.

Сын особенно неудачно воспитался.

Предатель.

Я попыталась забить мысли делами, села за телефон и несмотря на выходной день, заставила себя поработать. Полезла с удаленного доступа в отчеты и накладные, проверять и перепроверять документы, полистала страницы магазина, проверяя, правильные ли проставили цены, лишь бы не думать о Максиме…

Все равно через час этой пытки я села, закрыл глаза ладонями. Я больше ни о чем не могу думать, да