— М-м-м… — Она отходит от жалюзи и подходит к кровати, поправляя трубку, подсоединенную к моей руке. Пусть моя новая мучительница носит розовый халат и улыбается, но, клянусь, ей тоже нравится заставлять меня страдать. — Как мы себя чувствуем сегодня?

— Мы чувствуем себя так, словно оказались заперты в крошечной комнате с навязчивым человеком, который не хочет оставлять нас в покое… — Почему это кажется знакомым? — Неважно. Я собираюсь снова заснуть. — Я переворачиваюсь на бок — заметьте, я пытаюсь, — но после того, как у меня получается достойная награды пародия на черепаху, завалившуюся на спину, я лежу и ругаюсь.

Моя медсестра стоит надо мной, на ее лице нет сочувствия.

— Когда закончишь пытаться разорвать швы, выпей это. Она кивает на лошадиную дозу таблеток, лежащих рядом с тарелкой яичницы и фруктами на прикроватном подносе.

— И съешь свой завтрак.

После того, как я более шестидесяти дней подряд питался подобными завтраками, доставленными людоедом, я не хочу больше видеть яичницу до самой смерти. Я не делаю из этого секрета.

— Ты садистка, Ребекка.

— А вы — лучик солнца, мистер Таннер. — Подняв кровать в сидячее положение, она устремляется к выходу, одарив вошедшего многострадальной гримасой. Но она быстро превращается в милую улыбку, когда он приветствует ее, демонстрируя свои ямочки на щеках.

Она даже не догадывается, что причиной ее учащенного сердцебиения является настоящий мистер Таннер.

Я закатываю глаза.

— Твое природное обаяние тошнотворно.

— Наверное, это не лучшая идея — заставлять медсестер ненавидеть тебя. — Таннер останавливается возле моей кровати с кожаным портфелем в руке. — Просто говорю.

— Технически, медсестры ненавидят тебя. — Я ухмыляюсь, демонстрируя зубы. — А эта — просто чудовище, не дай ей себя обмануть.

— На самом деле она очень милая, а ты — просто несносный пациент. Я был бы признателен, если бы ты не порочил мое доброе имя, спасибо.

— Такое впечатление, что ты со мной не знаком.

Он поднимает бровь.

Я пожимаю плечами.

— Не знаю, чего ты ожидал, отправляя меня сюда под своим именем… но я сделаю все, что в моих силах.

В данном случае, мне не придется делать ничего.

— Значит, мне следует ожидать, что медсестры начнут проклинать имя Люка Таннера. Понятно. — Он смотрит на нетронутую тарелку с едой и снова на меня. — Как ты держишься?

— Полагаю, это лучше, чем мое предыдущее жилье. — Это все, что я могу ответить ему на данный момент. — Я жив.

Здесь нет цепей, наручников и постоянной угрозы смерти, но я все еще в плену — как в этой кровати, так и в своем собственном сознании. Ублюдок, который ускользнул от меня, живет в моей голове, насмехаясь над моей беспомощностью, в то время как он становится все дальше и дальше. А я тем временем умираю от скуки. Оказалось, что я скучаю по неумолкающей собеседнице из соседней камеры.

Интересно, что она сейчас делает? Думает ли она, что я умер там?

Черт возьми, перестань думать о ней.

Откинув голову на подушку, я вздыхаю.

— Я тут скоро с ума сойду.

После того как Таннер и ФБР раскрыли преступную группировку, я всю ночь прочесывал лес, тщетно разыскивая убийцу своей сестры. Мой бывший напарник наконец нашел меня на следующее утро, лежащего лицом вниз на обочине дороги. Я очнулся в медицинском учреждении, отходящий от анестезии после операции по восстановлению моего сломанного тела.

А человек, которого Эверли прозвала Хранителем времени?

Его уже давно и след простыл.

Интересно, что мой старый друг определил меня в частное медицинское учреждение под своим именем. Кроме него, никто не приходил навестить меня и не задавал вопросов, а это значит, что власти не знают, что я здесь.

Очевидно, он что-то задумал, но пока не делится. Конечно, я не в лучшей форме. Вначале я был настолько невменяем, что, когда медицинский персонал стал называть меня Люком, у меня случился кризис идентичности, вызвавший сны о том, что я — мягкий человек по имени Люк Таннер, у которого есть диссоциативная личность по имени Айзек Портер, мститель, который проводит ночи в борьбе с суперзлодеями со своей подругой, певчей птицей-оборотнем по имени Джуэл.

Возможно, я немного вспылил…

Я заработал себе сильную дозу успокоительного и долгий сон, на который у меня нет времени.

— Я подумал, что ты немного спятил. — Таннер поднимает портфель и щелкает защелками. — Теперь, когда у тебя есть несколько дней на восстановление, я подумал, что тебе будет интересна информация, которую я собрал.

— Давно пора, черт возьми. — Пока что он ничего мне не сказал, кроме того, что Эверли Кросс и ее муж живы и здоровы, а главарь преступной организации на свободе. Поморщившись, я приподнимаюсь на кровати. Таннер берет со стола бумажный стаканчик и предлагает мне обезболивающее, но я отталкиваю его руку, отчаянно желая впервые за несколько дней обрести ясность ума.

— Не драматизируй. От тебя не будет никакого толку, пока не выздоровеешь. — Вручив мне папку, он садится на стул рядом с кроватью. Винил скрипит под ним. — Не знаю, насколько ты уже в курсе, но вас держали в глуши, в заброшенной лаборатории, которая когда-то использовалась для…

— Испытаний на животных, — заканчиваю я. Это стало очевидным, как только я вышел из комнаты, в которой меня заперли.

— Точно. Она не использовалась с конца 80-х годов, пока несколько лет назад твой делец не нашел ее и не открыл там свой черный бизнес. — Он кивает на папку у меня на коленях, и я открываю ее. Сверху лежит глянцевая черно-белая фотография.

У меня поднимается давление.

— У этого ублюдка есть профессиональная фотография? — Я поднимаю глаза, не веря своим ушам, хотя, наверное, зря. — А резюме у него тоже есть?

— Типа того. — Он наклоняется и открывает следующую страницу. — Твоего парня зовут Леонард Б. Винсент. Когда-то он пытался построить карьеру в индустрии моды, потом пробовал себя в качестве актера. Когда Голливуд не принял его, он получил степень магистра бизнеса и занялся своей истинной страстью — торговлей на черном рынке. Он хорош. Никаких приводов в полицию, гениальный IQ, социопатические наклонности и так далее, и тому подобное. Похоже, он нашел свою нишу, удовлетворяя особые запросы очень богатых людей, торгуя всем, за что могли заплатить: нелегальные усыновления, сбор яйцеклеток и органов, секс-торговля.

Через стену до меня доносится эхо голоса Эверли.

— Я думаю, они забирают мои яйцеклетки.

— …а потом появился ты, — заканчивает Таннер. — Это было креативно.

— Леонард Б. Винсент. — Я произношу имя сквозь зубы и отталкиваю фотографию. — Если «Б» означает