И она ведь, коварная, не сразу повернулась.

Дьявол! Убью, засранца! Я шагнул в их сторону. Но она словно одумалась: сделала шаг ко мне. И всё равно обернулась и что-то ему сказала.

Он покачал головой, она возразила, и он… сдался.

 — Бродить вдоль берегов… не спать ночей сидеть в дыму табачном…— зазвучал его голос ей след, низко, сильно и, чёрт побери, завораживающе. — На то она и первая любовь… — пронеслось нам кладбищем как гимн. — Чтоб быть ей не особенно удачной!

Товарищ мой, не надо, не горюй,

Люби ты так, чтоб от конца до края.

На то она и первая любовь,

Чтоб стала настоящая другая…

— На то она и первая любовь… — прошептал мой крольчонок, прижимаясь ко мне. — Ты моя настоящая, Алан, — ткнулась она в шею холодным носом. — Я люблю тебя! Я всё ещё тебя люблю… Не прошло и года, — засмеялась она, вырвалась и побежала к машине.

Я сокрушённо покачал головой и… рванул её догонять.

В тёплом летнем воздухе пахло грибами, спелыми яблоками и счастьем.

И всё ещё звучало сильно и пронзительно:

На то она и первая любовь,

Чтоб стала настоящая другая…