- До кого ты всё дозваниваешься? - спросил у него Малиновский, когда они вечером сидели в баре "У Севы". Андрей на стойку навалился, сделал пару глотков виски, и вдруг попытался вспомнить, сколько же он здесь не был. И вообще нигде не был, уже не первую неделю после работы быстрее летит к Кате на квартиру, и если и выходит вечером куда-то, то только с ней. И его это, по-видимому, нисколько не беспокоит, раз даже не замечает. В бокал с виски заглянул и снова мысленно у себя поинтересовался: "Что происходит?".
- Палыч, ау. - Ромка рукой у его глаз махнул. Андрей недовольно посмотрел.
- Что?
- Кому, говорю, звонишь без конца. Телефон уже измучил.
- По делу.
Малиновский недоверчиво усмехнулся.
- Ну да, по делу. - На высоком табурете развернулся, к залу лицом, а локтями в стойку упёрся. - С таким лицом, дружище, по делу не звонят.
- С каким?
- Ревнивым. У тебя всё крупными буквами на лбу написано.
Жданов ещё один глоток сделал, подумал и кивнул.
- Ревную.
Рома такому открытому признанию удивился, чрезвычайно заинтересовался и к Андрею повернулся.
- Кого ревнуешь? - спросил он, почти с детским восторгом вглядываясь в его лицо.
Жданов на него посмотрел, и выразительно вздёрнул одну бровь.
- Не скажу.
Малиновский немного скис.
- Что за тайны?
Андрей выпрямился, плечи расправил, и от этого простого движения, у него неожиданно вырвался тяжкий вздох.
- Ромка, честно, не до твоих вопросов. - Лоб потёр. - Ты давай-ка лучше завтра прямо с утра, отправляйся на производство, вместе с Милко, и проконтролируй, чем он там заняться собирается. Мне не нужны потом истерики начальника производства. Да и ещё...
- Палыч, заткнись, а.
Андрей непонимающе посмотрел. Малиновский его взгляд встретил, и головой покачал.
- Мы с тобой сидим в баре, пьём хорошее виски, вокруг знакомые лица... девочки. Вон, видишь, рукой тебе машут. А ты мне про производство?
- Завтра отец из Екатеринбурга вернётся, и спросит у тебя: а чем вы, Роман Дмитрич, собственно, в моё отсутствие занимались? А ты ему тоже про девочек рассказывать будешь?
Рома внимательно смотрел на него, как-то враз посерьёзнел, повернулся к стойке и навалился на неё, так же, как недавно Жданов. А когда подошла знакомая девушка и Андрея захотела приобнять, Малиновский её отослал, и совсем другим тоном поинтересовался:
- Что происходит?
Жданов поднял бокал.
- Я говорил с отцом, он уже дни считает, когда мы сможем вернуть "Зималетто". А потом будет совет, и я должен вернуть себе кресло президента.
Малиновский согласно кивнул.
- Кто же спорит?
- Ты не понимаешь, в этот раз всё будет по-другому, с самого начала. У меня больше нет права на ошибку. Всё должно быть просчитано.
Рома задумчиво хмыкнул.
- Чтобы вернуть президентское кресло, нужны голоса членов совета директоров. Достаточное количество. А ты для этого, друг мой, ничего не делаешь.
- Делаю.
- Да? Что-то я не заметил. Кира ходит, как в воду опущенная. Ты когда в последний раз...
Андрей посмотрел на него в упор.
- Мне не нужен голос Киры.
Малиновский хмыкнул.
- Правда?
- Да. Это не то, что мне нужно. Её голос - это всё равно что во второй раз свою слабость признать. Больше я этого не хочу.
- А чего хочешь?
- Хочу голос отца.
Малиновский поперхнулся виски. Закашлялся, да так сильно, что слёзы на глазах выступили.
- Замахнулся ты, - сказал он, когда говорить смог. А Жданов лишь плечом дёрнул.
- По-другому я не хочу. Мне нужно, чтобы он мне доверял. - Андрей посмотрел в сторону. - Иначе я никогда не перестану гнаться за его похвалой. А на этом... далеко не уедешь.
- Вот ведь... - Рома рот рукой вытер. - И кто же тебя надоумил?
- Неважно.
- Тебе, может, и неважно, а я бы на этого человека взглянул.
Жданов ухмыльнулся.
- А если я сам?
- Сам? Усложнить себе жизнь ты сам додумался? Сомневаюсь.
Андрей потёр подбородок, потом невесело хмыкнул.
- А может уже пора, усложнить хоть что-нибудь. А?
- В смысле?
Жданов рукой махнул, не зная, что ответить, и поднялся.
- Ты куда? - удивился Малиновский.
- Домой. Пойду домой... - И еле слышно добавил: - Давно я там что-то не был.
Следующим утром его разбудил звонок домашнего телефона. Андрей вначале недовольно заворочался под одеялом, а потом встрепенулся и кубарем с кровати скатился, почему-то решив, что это Катя. Трубку схватил и бодро гаркнул:
- Слушаю!
- Ты ночевал дома? Удивительное дело.
Жданов тут же сдулся, как воздушный шарик, и от бодрости и следа не осталось.
- Привет, Кира. - Голый живот погладил, и вернулся в спальню, не зная, как ему Кире помягче сказать, что в данный момент отвечать на её вопросы он не в настроении. Дверцу встроенного шкафа открыл, и в растерянности уставился на несколько поредевший ряд его костюмов. Когда он успел столько вещей в Катькину квартиру перевезти?
- Привет, привет, Жданов, - с весомой долей драматизма в голосе проговорила невеста - не то бывшая, не то до сих пор настоящая. Андрей пока не решил. - Скоро я отвыкну от твоего голоса.
- А разве мы вчера не виделись на работе?
- Да, на совещании, - ехидно проговорила Воропаева. И тут же расстроено поинтересовалась: - Что с тобой происходит?
- Ничего, у меня всё в порядке.
- Замечательно, - поразилась она. - Ты не ночуешь дома, постоянно где-то пропадаешь... с кем-то. И при этом у тебя всё в порядке! Что я должна думать?
- Понятия не имею, - пробормотал Андрей, недовольный тем поворотом, который принял их разговор.
- Давай сегодня пообедаем вместе. Или поужинаем, - перешла Кира в наступление. - Пора уже нам поговорить, тебе так не кажется?
Жданов замялся с ответом, а потом вспомнил:
- С ужином не выйдет. Родители приедут, наверняка, захотят, чтобы мы ужинали вместе.
- Вот и отлично. Тогда за обедом и решим... как нам себя вести, когда с ними встретимся! И не смей мне отказывать, Андрей!
- Да разве я могу? - удивился он, правда, Кира уже не слышала, трубку бросила. Но хоть бы задумалась, что он ей сказать может? По-моему, и так всё ясно. Они как тогда разошлись в разные стороны, так ни разу больше не говорили друг с другом. А Кира всё равно просит разъяснений и объяснений...
Катин номер набрал, бесстрастный женский голос услышал, и со злостью нажал на кнопку отбоя. И проговорил многозначительно в тишину квартиры:
