Ее запах нравится, и чтобы не напугать задумавшуюся девочку, слегка наклоняюсь вперед и, вдохнув сладкий аромат еще глубже, шепчу на ушко:

– Привет, зайчонок.

Резко разворачивается, в шоке запрокинув голову, смотрит на меня и лицо из удивленного становится хмурым.

Смешная.

– Здравствуй, Андрей.

Отвечает ровно и вид такой – “а не отстал бы ты от меня?!”.

Нравится. На контрасте она.

Разглядываю скромную одежду и замираю на красивом лице. Если бы не дела, не отвертелась бы от меня.

Пора уже ее в оборот плотнее брать.

– Такая естественная и явно вкусная. Не устала бегать от меня, а, скромница? Я уже понял все про хорошую девочку Катю… Но и ты должна понять, что от меня тебе не уйти.

Решаю прояснить. Чтобы не слишком пугалась того, что у меня в планах.

– Авдеев, ты, часом, не спутал меня с кем?

Веселюсь, почему-то ее покрасневшие щечки вызывают прилив странных чувств, хочется притронутся к коже, приласкать, а затем наклонить и раскатать. Прямо здесь.

Что и делаю.

Прижимаю ее собой к стеклу и наблюдаю.

Нравится. Ее реакция. Шок.

И еще я вижу, что как бы зайчишка ни сопротивлялась, между нами полыхает.

Сама пока не понимает. Маленькая.

Злится. Шипит разъяренной кошкой, чтобы отпустил, а мне еще больше ее из-за этого протеста хочется попробовать.

– Я закричу!

Умиляет. Покричишь для меня, девочка. Однозначно.

– Хватит. Зайчонок. Не заговаривайся. Сегодня у меня неотложные дела. Но вечером воскресенья у нас свидание. Прогулка, ресторан, клуб. Выбирай что хочешь и имей в виду: такое разнообразие выбора никто не получает от меня.

Впервые даю девчонке выбирать, а не тащу сразу на хату или в отель.

– Ты обычно сразу лезешь под юбку?!

Мысли мои читает, что ли?! Под ее юбочку с трусиками я бы прямо сейчас залез. Интересно посмотреть, что скрывает эта скромница.

– Заманчивое предложение, зайчонок.

Дергается и я отпускаю ее руку, которую не заметил, как поймал, хотелось притянуть Катю к себе. Она на зверька похожа, милая такая, и мне хочется верить, что это не игра…

– Не хочу, Авдеев, ничего не хочу. Оставь меня в покое. Тебе что, женщин мало?!

Спрашивает так гневно и глазки серые темнеют. Нравится с ней играть. Настроение поднимается.

Чистенькая девочка. Редкость. Как свежий бриз, проскользнувший сквозь гарь и копоть в моем затхлом измерении.

– Женщин, зайчонок, у меня достаточно. А вот такой языкастой куколки… еще не было…

Она так мило выпячивает нижнюю губу, надувшись в знак протеста, что меня ведет. Мозг вырубает. Резко наклоняюсь и целую персиковую мягкость. За секунду в башке звон и в джинсах теснота.

Млять, вот это меня вставило.

Не здесь. Не сейчас. У меня стрелка.

Отрываюсь от Кати и смотрю в огромные серые глаза. В них растерянность. Снос башки у меня с этой зайкой. От одного чмока рвет, а что будет, когда я ее под себя подомну?!

– Со мной будешь, это не обсуждается.

Глазами расширенными смотрит в шоке. Нравится. Ее естественность. Чистота.

Давненько ничего такого не испытывал.

Сдвигает красивые не татуированные бровки на переносице. Противится.

Периферийным зрением замечаю движуху.  

На стрелку народ пришел.

Катей перед псами светить не собираюсь. Зайчишка будет съедена позже.  

Ну что, старичье не хочет под новой властью ходить, бразды правления отдавать – жаба душит.

Разъясним положение вещей…

Подхожу к тем, с кем решалово устроить нужно. А потом как по накатанной: мужики пока не врубаются, что на счетчике стоят, но спустя часик базара и определенных аргументов быстро идут на сделку.

В тачку заваливаюсь в приподнятом настроении.

Дальше звонок отца с криком о том, что опоздал, бесит основательно и я все-таки прусь на праздник фальши и кривых зеркал. Где дорогие цацки, лживые продажные суки и алкоголь рекой.

А вот без последнего мне здесь сложно выдерживать. Пью как не в себя, но особо не пьянею. Стою истуканом, наблюдая за отцом, облизывающим очередного инвестора. Политика – вещь недешевая.

Бабло нужно и связи. Рука руку моет, так говорят.

Чтобы сесть еще на срок и отбить все инвестиции дружков. Отец у меня может косить под цивильную овцу, волки нынче все под прикрытием легального бизнеса ходят, но от этого клыков в пастях меньше не становится.

Зависаю на балконе и смотрю с высоты на мельтешение червей, как вдруг вижу невозможное.

Промаргиваюсь. Глюки. Млять. Допился.

Но нет. Картинка не уходит. Красотка в красном, с длинными роскошными волосами, идет рядом с магнатом, из-за которого здесь все на задних лапках.

Вот он - перец, скупивший и подмявший под себя отцовский проект. А рядом с ним…

Рядом с ним девчонка.

Зайчишка.

Зубы сжимаю, чуть не крошу.

– Андрюша, скучаешь?

Томный голос и скольжение женской руки по плечу. Реагирую рефлексом. Сжимаю чужую кисть и отдергиваю от себя стерву.

– Андрей, ты что?!

 Смотрю в злые глаза брюнетки, с которой развлекся разок.

– Я. Ничего. Лиза.

– Я думала…

– Иди к мужу.

Высокомерная краля теряет свою спесь, смотрит в шоке. Не привыкла или решила, что еще разок оприходую, пока ее муженек выбивает инвестиции на вечеринке?! Глаза голодные. Хочет. Ну-ну.

Опять на зайчишку смотрю, что внизу рядом с блондинистым бизнесменом стоит. Тот ее ни на шаг от себя не отпускает. Кровь вскипает. 

Фальшивка. И она. Дешевка. Думал, другая. Ха! Три раза, млять. Звездец.

– Андрей!

Опять тянет за манжет, перевожу взгляд на бабу, что, видно, все это время жужжала над ухом.

– Кто та в красном?!

– Лиза. Больше повторять не буду. Сейчас ты по-тихому свалишь или завтра твой благоверный получит преинтересные кадры с тобой в главной роли.

– Подлец!

Хмыкаю.

– Еще какой.

Светская львицы вылетает пробкой из шампанского от меня подальше.

Беру очередной бокал, пью. Плохая затея. Рядом мелькают люди. Всем охота поболтать. Подлизать сыну мэра.

А я наблюдаю за девочкой и перед глазами пелена, а когда оборачивается ко мне, видно, почувствовав взгляд, салютую красотке.

Вечер одно сплошное дно. Спускаюсь вниз. Все время задерживают левые люди. И в какой-то момент замечаю, как чертова стерва выговаривает что-то моей зайчишке.

Сука. Запомнила, на кого я смотрел.

Кровь вскипает. Не понимаю ни черта, но рвусь вперед.

– Валентин Семенович, а вот и мой сын, Андрей.

Дорогу преграждает отец. Смотрит исподлобья и требует вести себя гостеприимным