У меня даже дух захватило. В голове сразу зароились тысячи идей. Я ведь неплохой управленец, а это… по-настоящему любимое дело! Да я такой магазинчик сделаю, все ахнут! Будет тепло, уютно, по-настоящему прекрасно. И книги, книги! Живые, настоящие, пахнущие эпохами. Да и типографской краской — тоже прекрасно!

— Не стоило, наверное, — выступили у меня на глазах слёзы. Я была так тронута, так благодарна…

Кто, кто ещё мог быть вот так щедр без оглядки? Я ведь ещё ему никто.

Внутри разгорался костёр. Нет. Я для Марка — кто. Я для него — любимая женщина, которую он хочет сделать счастливой, баловать, дарить подарки, жаркие ночи, любить наших детей.

Он моё надёжное плечо. Опора. Мой самый надёжный, самый лучший мужчина, с которым можно и в огонь, и в воду. Вытащит. Спасёт. Из кожи вылезет, лишь бы я была счастлива.

Именно в тот миг я поняла, что всё у меня есть. И, наверное, только потому, что Марк рядом.

А потом… был Новый год — уютный, домашний, радостный. С мандаринами, ёлкой до потолка, хлопушками и конфетти, серпантином и праздничным столом.

Отмечали мы по-семейному: я, Марк, дети, Ольга Валентиновна. Так мы решили. К моим маме и папе съездили уже на следующий день.

А среди ночи к нам ввалился Филипп со своей Снежкой. И то, как младший брат смотрел на девушку, добавило ещё больше надежд, что, кажется, будет ещё одна свадьба. По крайней мере, я это загадала. Он же не безнадежный. А Снежка, на мой взгляд, очень хорошо держала Фила в своём маленьком, но крепком кулачке.

Ольга Валентиновна сделала нам с Марком новогодний подарок: купила путёвки в элитный санаторий для себя и детей. И увезла их сразу же после праздника.

— Побудьте вдвоём, — шепнула она, — на вас порой больно смотреть. Дети — это хорошо. Но они уже взрослые. А у вас ещё самый такой жаркий период. Наслаждайтесь!

Кажется, под конец её речи я стояла в цвете переспевшего помидора. Но как приятно, когда тебя понимают и всеми силами хотят помочь!

А потом была наша с Марком свадьба. В лютый мороз, когда всё вокруг засыпало снегом. Но нам было так хорошо, что ничто не могло испортить настроения!

— К лету переберёмся в наш дом, — сказал мой муж в нашу первую брачную ночь. — В этих маломерках нам всё равно тесно. Да и вашу с Андреем квартиру нужно продать, чтобы не обидеть жадного Олежку. Ему сейчас трудно. Пусть получит причитающееся ему имущество и исчезнет из нашей жизни навсегда.

Да, так и было. Папа своё слово сдержал: Олег потерял должность. Работу нашёл, но не такую прибыльную, как была. Да и вообще у него что-то ничего не клеилось ни с работой, ни с личной жизнью. Он пару раз звонил, жаловался, обвинял. Марк его страдания быстро излечил. Всё же он у меня доктор. Знает, какие пилюли нужно прописывать бывшим неверным мужьям.

От Фила Олег съехал к матери. Как уж они там уживались, меня не интересовало. Был человек. Жил с нами тринадцать лет. А сейчас мы даже его и не вспоминали — слишком уж он след нехороший оставил в наших с Андреем душах.

Оказывается, как хорошо это — не оглядываться назад. Жить с человеком, который тебя понимает. Чувствовать уважение и восхищение. Купаться в любви и с радостью встречать каждый новый день.

Эпилог

— Мам, ну зачем ты пришла? — бурчит Андрей. — Сидела бы лучше дома. Вечно носишься, как угорелая, ни минуты на месте не посидишь.

— Да, Мила, ты бы лучше уж потише, что ли. Мы волнуемся, — подключилась Катя.

— Может, потому что вы мои дети? И потому что сегодня первое сентября? День, когда ученики идут в школу? А вы — в новую? — возражаю им я и улыбаюсь.

— Вот сейчас появится папа и задаст тебе перцу! — шепчет Катя сердито.

— Вы что, меня стесняетесь? — делано дую я губы и, кажется, начинаю обижаться всерьёз.

— Мы о тебе переживаем, мам! — ещё больше заводится Андрей.

Собственно, это объяснимо: у меня уже живот огромный, мне через месяц рожать. Вот как-то так получилось неожиданно. Хотя есть у меня подозрение, что очень честный и очень серьёзный мужчина знал и помалкивал, мечтал тихонько и бурно радовался, когда я поняла, что жду ребёнка.

И покоя мне не стало: шутка ли: четверо против одной меня, нежной и впечатлительной.

Ладно. Я всегда была сильной, самодостаточной, умела справляться со всеми трудностями сама. Но как-то так получилось, что избаловали меня немного и разнежили. Ну, и если уж совсем честно, то свекровь меня всегда поддерживает. Так что два на три. Но дети и муж всё же в большинстве.

Тут у меня магазин, ремонт только-только пережили, новые поставки, новый интерьер, обжились слегка, а тут — бац! — и я беременная.

И начались гонки по вертикали.

Я воплощала в жизнь концепцию — не голый креатив, конечно, но то, что мне нравилось, в чём я понимала толк и то, что привлекало к нам не только жителей того района, где находился магазинчик, но и всех, кто видел рекламу, слышал от знакомых.

Мать моя бегала по стенам и орала, что я с ума сошла — нельзя быть такой старородящей. Да, вот именно так и сказала! Мол, зачем так рисковать?

К счастью, Марк умел и разговаривать, и осаживать всех, кто нёс чушь или косо на меня смотрел.

Мы обследовались тщательно и со всех сторон. Всё у меня и малыша было прекрасно, а поэтому я отстояла право работать дальше. Да и чувствовала я себя прекрасно и на подъёме.

— Ну, ты даёшь, Громова! — ржала моя подруга Катя. — И мужика себе отхватила — ах! — и залетела с одного плевка, и работу нашла! Да ты фартовая штучка, однако!

Нет, она не завидовала — радовалась. К тому же, у неё у самой появился мужчина, который, кажется, сумел Катюху мою обуздать, медленно, но уверенно склонял к семейной жизни. Так что глядишь — и свадьба не за горами, и малыши появятся один за другим. Я в это верила, Катя — не очень, но блеск её глаз говорил о том, что и на её улице перевернулся грузовик с пряниками.

Мне всё же удалось объединить книжный магазин с кафе — ничего особенного, только чай, кофе, пирожные, организовать зону отдыха, где можно было посидеть в