— Хорошо. Что ты предлагаешь? Давай, излагай, пока не приехала полиция! — внаглую таращится на меня Славка.

— Ничего, — отбрасываю его башку, как мячик. — Я не сотрудничаю с тварями. А если с Соней что-то случится, — бросаю медленно. — То я тебя и на зоне достану, ублюдок. Достану и грохну. Ты понял…

— Да, папа. Да. Я не хотел, — лепечет с пола уродец, которого породил я лично. Но я не Тарас Бульба. Убивать никого не стану. Руки марать неохота и новый срок поднимать тоже.

— Евгений Николаевич! — окликает меня Егор. — Подойдите, пожалуйста.

Со всех ног бегу к Соне.

Всматриваюсь в бледное личико, не сразу, но замечаю трепещущие веки.

— Она приходит в себя, — улыбается Егор.

— Слава богу! — падаю рядом на колени. Слышу шум сирен и усмехаюсь невесело. Так я и не успел воспользоваться тайником. Заклинил механизм. А потом Соня про «известковый мед» прокричала. Я тогда сразу понял, кто к нам пожаловал.

— Оба-на! У нас убой, что ли?

— Нападение с огнестрелом. Покушение на господина Боброва. Ранена его жена, — слышу в холле голос Кольцова. И выдыхаю. Все. Теперь мои сами справятся. А я нужен любимой.

— Какая еще жена? — вскрикивает Славка в бессильной злобе. — Он еще сидеть должен! Как он тут оказался?

«Да пошел ты», — мысленно отмахиваюсь, как от вонючего насекомого. Склонившись над Соней, прошу, пытаясь вернуть ее в чувство.

— Сонечка! Девочка моя. Я люблю тебя.

И чуть не вою от отчаяния.

— Женя… — тихо шепчет роднуля. С трудом открывает глаза. — В меня, кажется, стреляли…

— Все хорошо, любимая. Все хорошо, — смаргивая слезы, целую Сонину руку. — Мы справимся. Главное, живи! Слышишь!

— Хмм… — раздается рядом покашливание. Скашиваю глаза на подошедших врачей.

— А что так долго? — подскакиваю с колен.

— Гнали, как могли, шеф, — разводит руками худой строгий доктор. Осматривает перевязку, кивает оценочно. — Кто перевязывал? Хорошая работа. Едем быстрее.

Наблюдаю, как Соню грузят на каталку, как укладывают в пустое нутро скорой. Заскакиваю следом.

— Эй, мужик, ты куда? — останавливает меня доктор. — Ты вообще кто?

— Ее муж, — рявкаю негромко и снова во все глаза гляжу на Соню. — Ты держись, слышишь? Я же без тебя пропаду. Просто сдохну где-нибудь под забором. Или приду к Славке на свидание и грохну его. Ты одна как спасительный якорь, Соня, — бормочу, целуя Сонины пальцы.

— Я люблю тебя, — шепчет она. — Очень люблю, Женя!

В больнице иду рядом с каталкой до последнего.

— Сюда нельзя, молодой человек, — преграждает мне дорогу санитарка.

— Ах, да. Простите, — киваю, словно очнувшись. Сажусь на первую попавшуюся лавку и жду. Сначала приходит Игорь Кольцов. Молча садится рядом. Потом в приемный покой влетают перепуганные и запыхавшиеся Адам и Алена. Почти сразу за ними — Дараганов с Миленой. А самой последней приезжает моя мать.

— Женя, — решительно подходит ко мне. — Около дома стеной стоят журналисты. Слава ранил бывшую жену. Как бы этот скандал не затронул нас.

— Он ранил мою жену, — выговариваю каждое слово. — И пусть теперь пеняет на себя. Сядет по полной…

— Мы не можем допустить, чтобы он…

— Мам, мне все равно, — мотаю я головой.

Лишь бы Соня осталась жива! А остальное все поправимо.

— Она шарахалась с Адамом, — выпускает новую порцию яда мадам-змея. И косится в сторону Нарейко, обнимающего Алену Сарматову.

— Она. Моя. Жена, — делаю паузу после каждого слова. — Кто не согласен, валит на фиг. Ты поняла?

— Ты стал крайне грубым, мой дорогой, — поджимает губки маман.

Отхожу в сторону. Даже спорить с ней не хочу. Мать меня не видела больше полугода. Даже не обняла. Так рада, будто уксуса выпила…

— Тебе лучше уехать, — поворачиваюсь к ней.

— Да уж. Я тут точно не останусь, — фыркает она оскорбленно.

— Нет, не домой, мам. Из страны. В Карловых Варах есть дом. Как раз на тебя записан. Поезжай. Живи там. Это все, что я могу тебе предложить. Бабай и Инка отхватят свое по полной. Но тебя я не хочу наказывать. Даже если ты в деле. Просто уезжай. Слышишь… Будет следствие. И если твое участие подтвердится, я уже ничем не смогу тебе помочь. Понимаешь?

— Да, Женя, я уеду — неожиданно поникает она. Вроде бы старается держаться ровно. Но плечи опускаются вниз, а губы кривятся дугой, как у обиженного ребенка.

— Родственники Бобровой тут? — выходит в холл измотанный доктор.

— Да, я. Ее муж, — подскакиваю вполшага. — Что с Соней? Как прошла операция?

— Пулю я достал, молодой человек, — меряет меня строгим взглядом врач. — Рану заштопали. Плечо в скором времени восстановится. Но…

— Но? — смотрю в упор. Какие еще, бл. дь, могут быть сложности?

— София Александровна беременна, — хмуро и буднично сообщает мрачный эскулап. — Ребенку ничего не угрожает…

— Беременна? — переспрашиваю обалдело.

«Как беременна?» — чуть ли не кричу в голос. А мозги уже лихорадочно отсчитывают срок от нашей первой свиданки.

— Снайпер, блин. Поздравляю! — ложится мне на плечо рука Дараганова.

— Ну братан, ты даешь. Сразу на всем готовом, — смеясь обнимает меня Игорь.

— Да погодите вы, — отмахиваюсь от поздравлений. Вдыхаю полной грудью и задыхаюсь. Кажется, не хватает воздуха от радости. Соня беременна! Это ли не чудо!

— Сыночек, — окликает меня мама. Смотрит на меня глазами полными слез. И первая делает шаг навстречу.

— Будь счастлив, — падает мне на грудь. Целует. Плачет.

Глажу ладонью мамину голову в мелких завитушках, а сам поднимаю глаза к потолку.

Спасибо, Господи!

Эпилог

— Мамочка, а мне сегодня пять лет, да? — врывается к нам в спальню Даша. В одной пижаме, взлохмаченная и довольная.

— Да, доченька, — отойдя от окна, поворачиваюсь к дочке. Глажу по спине младшую. Держу ее столбиком после кормления. Маруська, наше новорожденное чудо, тяжело вздыхает, как взрослый человек, и кладет голову мне на плечо, задевая место ранения.

Морщусь от легкой боли. Рана давно затянулась, но должно пройти время, чтобы все зажило окончательно. Иногда среди ночи я просыпаюсь, вздрагивая от ужаса. Снова вижу, как Слава с Кариной врываются в дом. Стреляют в меня с порога.

Вскрикиваю от кошмара и тут же Женя крепкой рукой притягивает меня к себе.

— Спи. Спи. Все давно кончилось. Мы победили. Наших врагов давно закрыли…

Вздыхаю тяжко. Утыкаюсь носом в грудь любимого, слышу его дыхание, чувствую как бьется сердце в унисон с моим. И, успокоившись, засыпаю.

— Я хочу надеть праздничное платье. То, в котором я как принцесса. С блестящей юбочкой и бантом. И корону. Папа приедет и я должна быть самой красивой, — тараторит рядом Даша. Вертится перед зеркалом