Именно поэтому я перетерплю все, потому что я сильная. И пусть это ложь наглая, но я буду в нее верить до последнего.

С коллегами (а точнее, с моими подчиненными, как бы к этому привыкнуть-то) мне нормально познакомиться так и не удается, потому что они отказываются идти на контакт от слова совсем. Они буквально не поднимают головы на мое приветствие и я понимаю, что будет сложно.

Но вовремя вспоминаю, что директор тут я, а не они (хотя одного понимания явно мало), и просто ухожу, не собираясь расстилаться перед ними ковриком. Главное, чтобы работали, мне их улыбку вообще не нужны, если честно. Хотя, дружеская атмосфера мне была бы более приятна.

И я… решаю уйти. Потому что Костя сказал, что мы закончили на сегодня и отправил меня знакомиться с отделом, но рабочий день должен длиться еще три часа, и… И я не знаю, как мне поступить.

Поэтому решаю поступить так, как если в кабинете начальства сидел кто-нибудь другой, а не мужчина, от которого я родила ребенка. Иду туда.

Надо предупредить, что ухожу и бежать домой. Арина весь день кидает фотки, как они играют и сходят с ума от хохота, когда она кусает его за щечки. Мне надо домой, я очень соскучилась.

Миланы на месте нет, я непроизвольно закатываю глаза. Мне снова нельзя в кабинет, да?

Только решаю постучать в его кабинет, как понимаю, что дверь не заперта. Точнее, она даже просто не закрыта. Между дверью и косяком остается крошечный зазор и я зачем-то делаю его на сантиметр шире и остаюсь стоять так, явно намереваясь подслушать, что происходит в кабинете.

Клянусь, это все ради безопасности моей нервной системы. Если я зайду в кабинет и увижу секс на столе, я свалю из города и фирмы со скоростью света и так и не решусь рассказать Косте о том, что у него есть сын.

Но… Я слышу явно не стоны. Это уже радует.

Он… отчитывает ее?

— Милана, я же сказал тебе, что не надо меня отвлекать от работы! — рычит он. Я не слышу ее голоса, он звучит совсем приглушенно, громко говорит только Костя. По его ответам мало что понятно, но там явно не милая беседа. — Мне все равно! Я говорил сотню раз, что никакие наши отношения не будут влиять на рабочий процесс. Ты выставила меня идиотом утром и собиралась снова? У тебя почти нет никаких обязанностей, а у меня вагон работы! — он снова замолкает, видимо, слушает Милану. И тут уже замираю я, потому что… — Что? Причем тут вообще Света? Какое она имеет отношение ко всему этому?

Я не знаю, почему, но я честно и искренне не готова слушать ничего, что он скажет дальше. Я трусиха и я боюсь. Не боюсь только признать то, что я трусиха.

Поэтому я тут же три раза стучу в дверь, делая вид, что только подошал и распахиваю ее.

— Можно? Ой, прошу прощения, не отвлекаю?

— Не отвлекаешь, — говорит он сразу. Милана смотрит на меня не лучше сотрудников финансового отдела, — проходи. Милана, оставь нас. И подумай над моими словами.

Она вылетает за дверь как фурия. Ей явно не нравится то, что он не идет за ней на поводу.

—- Я не вовремя? — спрашиваю, изо всех сил надеясь, что не звучу как ревнивая идиотка. — Просто закончиоа, хотела предупредить, что ухожу.

Он почему-то улыбается. И почему?

Глава 7. Костя

Она пришла. Я честно ждал этого, но был уверен, что она не придет. Потому что отношения у нас со Светой очень спорные сейчас. Она ведет себя так, словно я ее обидел чем-то, даже на “ты” со мной разговаривать не хочет, постоянно ссылаясь на какую-то там субординацию. Она, блин, теперь финансовый директор! Да эта должность едва ли не выше моей в компании. Важнее так уж точно…

Но она пришла. И меня это так странно и по-детски радует, что я даже не могу скрыть улыбку, которая явно сбивает Свету с толку.

Только вот… Мы разошлись с ней минут пятнадцать назад. Я за это время успел только отчитать Милану, которая сегодня как с цепи сорвалась. Если утреннее приключение я еще готов был спустить на тормозах, то когда она снова собиралась начать ко мне лезть в разгар рабочего дня, я осадил ее сразу.

Вообще не понял, откуда самодеятельность. Я не могу назвать нас парой или что-то около того. Мы не дружим с привилегиями и я не трахаю ее на постоянной основе. Ну… у нас просто был секс, да. Несколько раз. Никто не был против, но какого черта начинается сейчас мне вообще непонятно. Мне не надо, чтобы моя секретарша решила, что имеет надо мной власть, а она это решила уже, дураку понятно. Обиделась на мои слова и вылетела из кабинета. Еще и Свету приплела. Зачем? Сказала: “Да вы как Света эта появилась, вообще меня замечать перестали, только о ней и говорите”.

Что, блин?! Что за бред она несет?

Короче, если мои слова до нее не дойдут и она вытворит что-то подобное еще раз, разговор с ней будет коротким. Но я обязательно подумаю об этом потом, потому что сейчас меня волнует совершенно другое.

— Ты быстро. Как коллектив?

Я, честно, думал, что знакомство с новыми сотрудниками займет хотя бы час. Там большой отдел, пока со всеми лично поболтаешь…

— Ненавидит меня заранее, — хмыкает Света. Она снова, уже как по привычке, стоит точно в центре моего кабинета и прижимает к груди блокнот. Рабочий, я запомнил, именно в него она и записывала кучу всякой информации.

— Не понял.

— Ну, они не в восторге, что на место их нынешнего руководителя, с которым можно было ни черта не делать пришла какая-то я. Смотрят недовольно, даже разговаривать со мной не стали.

Она пожимает плечами, словно ничего страшного не случилось, но меня этот расклад вообще не радует. Потому что они будут изводить ее. И как работать? Да даже если молчанием, вообще не лучший вариант развития событий.

— Ты — директор, — напоминаю ей. — Уволь их нахрен.

— А работать я с кем буду?

— Новых наймем. Присядь, — встаю со своего места и отодвигаю для нее стул. Она пару секунд медлит, потом садится. А я… так и остаюсь стоять сзади, сжимая спинку стула. Наклоняюсь к ней. Она замирает и вытягивается словно по струнке, а я сразу улавливаю сладкий аромат. Это что-то ягодное, кажется. Я ощущал его весь день, что мы сидели рядом и разбирали работу, а теперь понимаю, что запах исходил от ее волос. Я не помню, как Света пахла раньше, нет ее запаха на подкорке, но сейчас это очень вкусно и я с трудом подавляю желание зарыться носом в ее волосы. Она отрежет мне руку за это и отгрызет нос, я уверен. Нет больше той мягкой и милой Светы. А кто заставил эту стать такой твердой я понятия не имею.

— Слушай, — говорю негромко. Я нахожусь прямо около ее лица, говорю прямо на ушко. Она сидит ровно, словно если расслабится или повернется ко мне — случится конец света. — Они твои подчиненные и не они диктуют правила. Они все равно ни черта не делают, поэтому я не думаю, что новички будут справляться хуже. Рыба гниет с головы, и если тебе некомфортно будет работать, то некомфортно будет всем и какой бы ты замечательной ни была, отделу придет крышка. Увольняй к черту и не жалей. Если им даже ты не нравишься, то я вообще не знаю, кто им нужен.

— Уволить всю команду в первый же рабочий день? И что за репутация будет у меня?

Я не знаю, почему, но она говорит почти шепотом. Почему мне это нравится? Словно мы с ней сидим и делимся секретами, которые никто не должен слышать.

— Репутация отличного руководителя, который в первую очередь ценит свое спокойствие, а потом спокойствие компании.

— Мне кажется, я смогу найти подход к ним, — она переводит дыхание. — В конце концов я еще даже не пыталась. Есть кнут, есть пряник. Что-то должно сработать.

— Но если нет, — наклоняюсь еще ближе к ней, касаюсь губами уха. Черт возьми, чем таким вкусным она пахнет? — То увольняй их к черту. Поняла?

— Угу, — кивает она. — Могу уйти?

Нет. Нет, не можешь, потому что я ни черта не понимаю, что с нами происходит.

В том смысле, что… Ну, мы же всегда хорошо ладили! Почему не можем сейчас? Что ей мешает просто нормально со мной общаться? Почему мы не можем быть на “ты” и перестать изображать из себя чужих людей? Она два года проработала в моем отделе, я доверял ей все что можно, потому что она была лучшим работником, опуская интимные подробности нашей жизни — мы могли просто общаться, как друзья!