Он перестал есть. Оторвал свой взгляд от тарелки. Молча глянул на меня. Опять занялся едой.

Вот же увалень непробиваемый!

– Мне очень надо взять у вас интервью. – чувствовала, у меня от бессилия наворачивались слёзы.

– Завтра.

– А?

– Ешь.

Два раза повторять не пришлось. Я с удовольствием ела, перетряхивая в мозгах последнее слово, что он сказал. “Завтра?”

– Завтра встретимся, у тебя будет 15 минут.

Я, боясь спугнуть удачу, молча ела. Учитывая, что следующим блюдом была говядина фламбе. Шоу из пылающего коньяка на куске мяса помирило меня с потерянным в боях и пререканиях временем.

– Завтра подготовь вопросы, выключи свой телефон. Придёшь с утра в офис. Вот адрес на визитке. Не забудь.

– У меня есть ваш адрес, я там была уже. Вы вообще не слушали, что я вам говорила?

Прекрасный ужин закончился, чувствовала, меня повело. Блики ярких пятен, отражающихся в хрустале, приятные запахи, плывущие над головой, чудесная эстрадная музыка, – всё, организм собирался выкинуть белый флаг и уснуть прямо здесь же, рядом с рюкзаком на полу под столиком.

Юрий встал, я, схватив рюкзак, еле поспевала за ним. Куда это мы идём? Выход, вроде в другой стороне. Догнав Данилова возле лифта ничего не успела спросить. Он повернулся ко мне:

– Как тебя зовут?

Глава 5

Глава 5

Возле лифта он повернулся ко мне:

– Как тебя зовут?

Я озадаченно уставилась на него. Такая злость вспыхнула. Вот же … Как его назвать? Подскажите мне, как называется мужик, который носил вас на руках, кормил в ресторане, отобрал цветы и даже не озаботился, как вас зовут! У меня со звоном сцепились шпаги и рапиры в душе: “Мне вправду так сильно нужно это интервью?!”

– Вы не уважаете женщин! Моё имя для вас лишняя информация!– сказала, как отрезала.

– И вправда что – был ответ этого хама. Мне же оставалось только кипеть гневом и задумываться о бессовестном невнимании мужчин.

Мы вошли в лифт. Двери за нами бесшумно закрылись, мы остались вдвоём в тесной кабине. Вот зачем я это сделала. Надо было уже смириться с потерей денег и отправляться восвояси. И, кстати сказать, а куда это мы едем?

Надо сказать, так близко ко мне давно не стоял ни один мужчина. Во первых, после развода с мужем я мужчин избегала, а во вторых – их тоже ко мне не тянуло. Этот гражданин, что сейчас занимал собою всё пространство и тучей нависал надо мной вызывал в душе странный трепет.

От него фонило недюжинной мощью, чем то властным, бескомпромиссным. Всё, что он делал или говорил - бесило, возмущало и одновременно он, вроде бы, делал и говорил всё правильно и по делу. Постоянно провоцировал меня защищаться.

Я, вдыхая аромат бессовестного, невоспитанного женоненавистника, затаила дыхание. Теперь во мне проснулось упрямство, начались партизанские бои между ущемлённой гордостью и остатками разума. Гордость взбесилась, я брякнула:

– Я передумала писать о вас статью, товарищ Данилов. Прощайте.

– Сделай одолжение, просто замолкни.

Хам! Я прижала к себе свой рюкзак, обиженно замолчала.

Тут до меня дошло, что мы едем вверх, а не вниз, туда где мой пуховик и выход на свободу.

– Куда мы едем?– подозрительно уставилась на него.

– В номера, – без тени улыбки изрёк мой “соблазнитель”.

– Что? – от возмущения мой голос сорвался на фальцет, я стала искать кнопку экстренного торможения, чтоб вырваться от этого нахала..

– Угомонись! – очень невежливо заявил дяденька, наблюдая за мной сверху:

– Гостиница находится на верхних этажах над рестораном, а мой офис, куда завтра придёшь, напротив, через дорогу. Его будет видно из окна.

Он вдруг протянул руку к моему лицу, я, не задумываясь треснула его по руке, сама отдёрнула голову.

– Ты сумасшедшая? Я хотел, – он подбородком ткнул в мою сторону:– там что то прилипло.

– Ну и нечего тут руки распускать.

– У тебя видно муж руки распускал, что ты такая дёрганная?

– Оно вам надо. …

Я обиженно отвернулась, промолчала. Муж не распускал, но у меня отчим был. Вот уж он себе ни в чём не отказывал. С детства у меня реакция такая. Что, мне теперь всем рассказывать почему я дёргаюсь? Конечно, я промолчала. Зато Данилов не промолчал:

– Я ему руки обломаю.

Я оторопела от тяжёлого взгляда, сверкнувшего немеренным гневом с высоты роста этого амбала.

– Это не муж.

– А мне всё равно кого убивать. Сама скажешь кто, или мне поискать?

– Это вообще не ваше дело.

Мне стало стыдно. Когда дело так или иначе касалось моего похеренного детства, мне почему то всегда было стыдно. Естественно, что я завелась, прошипела:

– И перестаньте мне в конце-концов тыкать!

Приехали на этаж, он вышел первым, я брела за ним. Бурчала ему в спину:

– Что бы вы себе не надумали, учтите, я не по этой части.

Данилов даже не обернулся. У меня с каждым шагом всё меньше было энтузиазма слушаться его и, честно сказать, я немного трусила. Данилов мужчина наглый, мало ли что у него в голове.

– Постойте,Юрий Матвеевич. Я дальше не пойду. Верните мне моё пальто.

– Завтра верну. Иди, заходи, вот твой номер. Тут будешь жить.

Юрий остановился возле двери, провёл магнитом. Вошёл в “мой номер”, по-хозяйски огляделся, кажется, выходить не собирался. Показал рукой на телефон:

– Если что понадобиться, подними трубку, закажи. Всё оплачено.

Я вопросительно уставилась на него:

– Как то вольно вы по номерам расхаживаете. Небось, частенько тут зависаете? Командуете.

– Конечно. Это же моя гостиница.

– И ресторан ваш?– просто так спросила.

– И ресторан мой. Захочешь есть, пить, телефон тот же. На столе стоит. Трубку подняла и диктуй.

Данилов, не обращая на меня внимания, обошёл номер:

– Ты тут в городе надолго?

У него сквозняк в голове? Сто раз говорила, что должна была уехать ночным поездом. Выдохнула:

– По вашей милости вот подзастряла. Если у вас совесть проснётся, то до завтра.

– А если не проснётся? – он себе весело скалился, засунув руки в карманы.

– А