В машине я застенчиво смотрела в окно, боясь повернуться к моему жениху, который сел со мной рядом на заднее сиденье и сразу схватил меня за руку. Казалось, что он в полном восторге от меня и его ожидания полностью оправдались. Он не отрывал от меня взгляда, улыбался и говорил, говорил, говорил… Я ничего не понимала, и это усиливало мою нервозность. Да и мои первые впечатления от жениха были полным разочарованием. Первое, что неприятно поразило меня, – это отсутствие нескольких зубов в нижнем ряду. Это сразу выдавало его возраст, и, хотя он выглядел довольно моложаво, было понятно, что ему далеко за пятьдесят. В сравнении с Женей он, конечно, сильно проигрывал. Йенс достал из рюкзака леденцы в зелёных обертках и предложил их мне. Впоследствии я познакомилась с этими конфетами и их довольно специфическим запахом очень близко, так как он не расставался с ними никогда, даже в постели.
Гамбург не произвёл на меня впечатления. Видимо, мы ехали просто не по тем улицам. Гамбург считается одним из самых красивых городов Германии, но, к сожалению, мне никогда по-настоящему не удалось побывать там. В дальнейшем мне неоднократно приходилось приезжать в аэропорт Гамбурга или уезжать оттуда в Бад Бодентайх, но каждый раз я наблюдала город, вернее лишь его маленькую часть, лишь из окон поезда. Так и первый раз: по дороге из аэропорта красивые старинные здания и памятники архитектуры оказались скрытыми от моего взгляда. Я видела из автомобиля лишь современные пятиэтажные дома, которые отличались от своих собратьев в России только цветом: здесь преобладали любимые немецкие коричневые и темно-бордовые оттенки. Трасса, на которую мы вскоре выехали, также не отличалась ни знаками, ни разметкой от дорог в России. Пейзаж за окном был довольно однообразен и скучен: поля, короткие лесополосы и снова поля. Ноябрьская погода добавляла унылости пейзажу. Здесь я не увидела яркого всполоха осенних красок, присущего моим родным местам, где горы и леса одеты «в багрец и в золото». Всё было серым и тусклым. Навстречу мчались автомобили немецких марок – такие же, как на дорогах России. Я подумала, что, окажись я в Германии где-то в годах девяностых, конечно, я увидела бы колоссальную разницу между нашими странами. Но теперь эти границы были слишком размыты. Единственное, что было мне в новизну и поразило мое воображение, – это попадавшиеся по пути гигантские мельницы, которые, как пояснил Йенс, качали электроэнергию. Словно великаны, они возвышались над окружающим пейзажем, вращая огромными трехпалыми лопастями, на которых ритмично мерцали огоньки датчиков.
Часа через полтора мы свернули под знаком «Бад Бодентайх» и вскоре оказались на улице Waldweg. Этот район был мне уже знаком по многочисленным фотографиям Йенса. Одной из сторон двухэтажный многоквартирный дом, в котором жил Йенс, примыкал к лесу, а другой выходил на улицу. Попрощавшись с Удо и его другом, мы вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. Йенс открыл ключами двери и сказал:
– Ну вот мы и дома. Добро пожаловать.
7. Я танцую
Я едва успела принять душ и переодеться в мои любимые розовые спортивные штаны, как во входную дверь позвонили. У нас были гости. Двое мужчин: один постарше, лет тридцати, в очках, другой совсем юноша. Оба были одеты в чёрную униформу с надписью «секьюрити» на футболках и на куртках. Такую же форму я видела на Йенсе на фотографиях, которые он мне высылал, когда он ещё работал в AWR. Лицо мужчины постарше показалось мне смутно знакомым, и, приглядевшись, я узнала в нем того самого Карстена, письма которого в вотсапе я получила незадолго до моего отъезда. Но как же сильно он отличался от того образа, который сложился у меня от его фото! В жизни он был совершенно другим: намного моложе и гораздо симпатичнее. Я бы дала ему не больше 35 лет. Он двигался стремительно и в то же время с какой-то тигриной пластикой, и от него веяло такой силой и уверенностью в себе, что среди трёх мужчин, окружавших меня, я безошибочно вычислила и почуяла в нем настоящего альфа-самца.
Мы все вышли на балкон покурить. Я ничего не понимала из льющегося потока чуждой мне речи, поэтому просто наблюдала. Карстен стоял ко мне ближе всех, опираясь на перила. Почти физически я чувствовала его магнетизм, притяжение его тела, находившегося всего в нескольких сантиметрах от меня. Я постоянно встречалась с ним глазами, и в его пристальном взгляде, который он не отводил несколько дольше, чем это дозволено приличиями, было столько сексуальной энергетики, что я покорилась сразу, и он услышал мой молчаливый тайный ответ. Та «химия», которой я ожидала от встречи с Йенсом, неожиданно для меня сработала с другим мужчиной. Карстен раздел и уложил меня в постель глазами задолго до того, как это случилось на самом деле.
Йенс, казалось, не замечал ничего. Перевозбужденный от встречи, он говорил без умолку, в то время как между мной и его другом происходил обмен сексуальной энергией. Выпитое пиво после волнений и бессонной ночи ударило мне в голову, и я почти забыла, к кому я приехала на самом деле, завороженная серыми глазами и их властным призывом.
Когда мы вернулись в гостиную, Карстен сел за компьютер, включил музыку и начал двигаться ей в такт. Я тоже начала танцевать. Мы оба танцевали, не отрывая друг от друга глаз, но не прикасаясь к друг другу. Несмотря на легкую дистанцию, мне казалось, что искры, которые пролетали между нами, были видны невооружённым глазом. Йенс смотрел на меня поражённый, глупо улыбаясь. Потом он так вспоминал этот момент:
– Я думал, что вы приедете уставшая после тяжелой долгой дороги и сразу ляжете спать. Я даже разозлился на Карстена с его напарником, что они пришли без приглашения. И вдруг неожиданно вы пьёте пиво и начинаете веселиться и танцевать вместе с Карстеном, крутя перед его носом попой. Я ожидал, что приедет застенчивая романтичная особа, судя по переписке. А увидел женщину-огонь, настоящую сексуальную бомбу.
– И что, разве вам это не понравилось? – со смехом спрашивала я.
– Очень понравилось, но это был сюрприз для меня. А Карстен вообще был в полном восторге.
На самом деле, то, что я начала танцевать, было моей попыткой обрести уверенность в этой стрессовой для меня ситуации. Я старалась прятать смущение и мои комплексы под маской напускной раскованности и мне, признаюсь честно, очень хотелось произвести впечатление на Карстена.
Так оно все и начиналось.
Я с большим трудом привыкаю к чужой обстановке. Я не люблю ходить в гости, а если и хожу, то никогда не задерживаюсь. Долгое общение, особенно с незнакомыми людьми, меня утомляет, и мне нужно поскорее спрятаться в укромный уголок, чтобы восстановить растраченную на других энергию. Здесь же мне предстояло жить целый месяц в чужой квартире бок о бок с незнакомцем, который не оставлял меня своим вниманием ни на минуту. Это было настоящим испытанием для меня.
Когда гости ушли, мне было любезно предоставлено право одной остаться в спальне, чтобы прийти в себя и отдохнуть. Но этот бонус я получила лишь на первый раз. Со следующего дня мне пришлось мириться с тем, что Йенс, будучи очень экстравертированным человеком, не умолкал ни на минуту и ходил за мной буквально по пятам, постоянно заглядывая мне в глаза. Учитывая, что я ни слова не понимала из его словесного потока, а сокращение дистанции ближе чем на метр я не выношу просто физически, если не испытываю к мужчине сексуального влечения, к концу дня я была истощена полностью. Мне было жизненно необходимо уединение. К сожалению, объяснить это моему жениху было невозможно, как в силу языковых трудностей, так и в силу его характера. Очарование от встречи с Карстеном отступило, всплеск энергии сменился упадком, и я с ужасом думала о том, как мне выдержать предстоящий месяц. Я кляла себя за необдуманное импульсивное решение обменять билет и выйти замуж. Семи дней, запланированных ранее для предварительной встречи, хватило бы с лихвой.
