Когда наступает момент обмена клятвами, её тело напрягается. Священник возносит ладони к небу, прежде чем произнести традиционные слова.

— Роберт Рулз, согласен ли ты взять в жёны Шэрон Аллен, обещаешь быть верным ей, в счастье и в несчастье, в здравии и болезни, любить и уважать её до конца жизни?

Александра затаила дыхание. Я завороженно смотрю на неё, а в голове у меня всплывают воспоминания о нашей первой ночи, и я слышу, как она повторяет те же слова, которые вскоре после этого произносит и Рулз.

— Да.

Священник поворачивается к Шэрон и повторяет вопрос, а я кладу два пальца Александре под подбородок и поворачиваю её к себе.

Я никогда не верил в святость брака. И всё же, как только встречаюсь с её яркими, возбужденными глазами, я наклоняюсь и даю ей обещание.

— Однажды в недалёком будущем я отведу тебя в похожую часовню. Это произойдёт не при свете дня, не в присутствии свидетелей или гостей. Я уведу тебя, как только наступит темнота. Я заставлю тебя одеться в цвета ночи и вплести в волосы цветок. Я встану перед тобой на колени и предложу исполнить любое желание. Я это сделаю, Александра. Я дам тебе всё, о чём ты попросишь, но только при одном условии.

Она смотрит на меня с восхищением.

Она даже не моргает.

— Каком?

Я улыбаюсь ей, а затем приближаю своё лицо к её.

— Что ты будешь моей вечно.

Целуя её, я знаю, что так и будет. Александра вернула мне не только сердце, но и жизнь.

Она выбрала меня.

А я выбрал её.

Мой свет во тьме.

Моё пропавшее сердцебиение.

Моя Персефона.