«Делись своими советами с друзьями. Кому-кому, а им точно полезно их услышать».

— Да, Павел Андреевич? Есть новости? Вот как. Понял. Записываю.

«Он спросил, когда закончится ремонт в квартире? Я сказала, что нескоро, потому что не хотела, чтобы он знал, что на следующей неделе я уже смогу жить там. А он усмехнулся. Мне показалось, что он как будто знает, что я лгу».

— Отлично! Мы с Аверьяном выезжаем. Да, без проблем. На связи. Слушай, новости есть! — говорит мне Архип, оторвав стикер с записями. — Богдан передвигается на красной Audi, которую арендовал на имя некой Виктории Симоновой. Первый раз о ней слышу. Знаешь такую?

«Должен сказать, я сейчас очень счастлив, что твоего прекрасного лица коснулась не мужская рука, потому что её бы я, не задумываясь, сломал. Утоли мое любопытство и просто скажи, что это было?»

«Дверь. Она была открыта, а я, мчась по коридору и пребывая в своих мыслях, этого не заметила. Не будем больше об этом».

— Знаешь, кто его увидел в салоне? Папаша близняшек. Приехал за очередными подарками для своих любимых дочурок, а тут Богдан… Ау? Поехали к этой Виктории! Её телефон у меня есть, по пути позвоню…

— Мы поедем в квартиру Адель, — говорю, морщась от горького ощущения в горле.

— К Адель? — удивляется Архип. — Почему? Зачем?

— Потому что она меня обманула.

⁂

14:02

— Аверьян, ты спятил. Твоя теория просто… Слушай, это невозможно!

— Точно так же, как закидывающийся дурью Богдан, — отвечаю, проводя пальцами по верхним шкафам кухонного гарнитура. — Не стой без дела, Архип! Ищи!

— А что искать-то?

— Да что угодно! Жучок, скрытую камеру!

— Ты точно сошел с ума.

— Послушай, когда в квартире начался ремонт, Богдан приехал сюда. Он знал, что Адель здесь не живет, но зачем-то приехал. Зачем? — смотрю на него, распахнув дверцы нижних шкафов.

— Да откуда мне знать? Может, хотел что-то у рабочих узнать, чтобы очередной сюрприз ей сделать в виде кровати в форме огромного сердца!

— Он выходил с ключами!

— Аверьян…

— Я своими глазами видел, как он выходил из подъезда со связкой ключей, Архип! — теряю терпение.

— Ладно. Допустим, ты прав, и Богдан был здесь. Тогда чего он хотел?

— Ремонт только начинался, рабочие вывозили и переставляли мебель и могли случайно найти то, что оставил здесь Богдан. Он приехал, забрал это и уехал.

— Если он забрал это, то какого же черта мы сейчас здесь делаем?

— Адель сказала, что вчера он спросил, когда она собирается возвращаться в эту квартиру?

— И?

— Она планировала сделать это на следующей неделе, но Богдану сказала, что нескоро, потому что не хотела, чтобы он знал. Ремонт ещё идет. Но, как ты видишь, он уже подошел к концу. Она сказала, что Богдан усмехнулся, будто знал, что она лжет.

— Аверьян…

— Я думаю, что он уже был здесь, увидел обстановку своими глазами и оставил то, что позволит ему… — От злости мышцы лица болезненно напрягаются. — Что позволит ему следить за ней.

Архип качает головой, считая меня параноиком. Я был бы рад ошибиться, но у меня не выходит из головы тот день, когда мы с Адель приехали сюда, а Богдан выходил из подъезда с ключами в руках. Так уверенно и спокойно, словно это он живет здесь, а не она.

— Не верю, что делаю это, — с раздражением бросает Архип и заглядывает под обеденный столик. — Если ты прав, то Богдан может знать, что мы здесь и ищем следы его присутствия.

— Осмотри всё здесь, — говорю, — а я в спальню.

— Есть, сэр!

На поиски уходит достаточно много времени. Противно осознавать это, но я всё же надеялся отыскать средства слежения в спальне или ванной комнате — в самых интимных и личных уголках квартиры. Надеялся, ведь тогда бы это объяснило и доказало многое, и всё же вздохнул от облегчения, так ничего не обнаружив. Возможно, у меня и впрямь поехала крыша. Я не спал всю ночь, а новый день подбросил новые и куда более серьезные заботы и опасения. Я ненавижу собственного друга, злюсь на Адель и хочу врезать себе по роже за первое и второе.

Дверь. Адель сказала, что случайно ударилась о дверь. Я ведь знал, что это не так. С самого начала, с первой нашей встречи знал, что к чему, но меня так накрыли чувства, которые Адель пробудила во мне, что я лишился бдительности.

— Тут ничего нет. Видишь? — Архип разводит руки в стороны. — А теперь поехали отсюда! Нам нужно встретиться с этой Симоновой.

— Осталась прихожая.

— Аверьян, в этой квартире нет никакой прослушки и камер! Не сходи с ума!

— Осталась прихожая, — рычу в ответ и обвожу пальцами широкую раму высокого зеркала. — Я не уеду, пока не буду уверен, что в этой квартире точно ничего нет!

Психанув, Архип подходит к небольшой нише в стене со стеклянной вазой в форме человеческой ладони для мелочи, ключей и прочих карманных предметов.

— Я с вами со всеми с ума скоро сойду! С одним в прятки играй, с другим в долбаных шпионов, — ругается Архип и вдруг резко замолкает. — Это ещё что?

Подхожу к нему. Смотрю на белую светодиодную ленту в нише, на которой держится микрокамера в полтора-два сантиметра.

Тяжело вздохнув, Архип хватается за голову. Его продолжительный монолог состоит исключительно из ругательств.

— Твою мать, Аверьян! Отец Богдана снова звонит мне!

— Дай телефон! — вырываю из его рук сотовый и отвечаю на звонок. Выхожу из квартиры, чтобы мои слова не добрались до ушей Богдана. Сейчас он смотрит на нас или сделает это чуть позже — неважно. — Павел Андреевич, нам нужно попасть в квартиру Богдана.

— Вы что-то узнали?

— Да, узнали. И нам нужно срочно попасть в его квартиру, — настаиваю.

— Отправляйтесь к нему, я сейчас сам туда приеду и поговорим.

Шокированный и огорченный, Архип вручает мне ключ от машины, потому что сам сейчас будет плестись по дороге, как черепаха.

— У него может стоять пароль на компьютере, — говорит он, понимая, почему мы сейчас едем к Богдану.

— Думаю, мы оба догадываемся, каким будет этот пароль.

Издав очередной тяжелый вздох, Архип отворачивается к стеклу и подпирает рукой подбородок. Если он сейчас понимает свои чувства, то я свои точно нет. Я только слышу приглушенный стук сердца в груди и непрерывный шум в ушах. Всё во мне будто на паузе перед решительным стартом.

⁂

16:59

Двухуровневая квартира Богдана похожа на частную галерею: переплетение глянцевых и матовых линий на серых стенах с бесконечным множеством картин самых разных стилей. Черный мраморный