— Немного. Но хорошего было больше, чем плохого.

— Да, — говорит он, его настроение меняется. — Я ненавижу мысль о том, чтобы причинить тебе боль.

— Поверь мне, ты того стоишь. — Я застенчиво улыбаюсь ему.

— С тобой было так хорошо, Лисичка. Ты так крепко сжала меня, когда кончила. Я не смог сдержаться.

— Хорошо. Мне нравится заставлять тебя терять контроль.

— Не уверен, что кому-то это удавалось раньше, — признается он, заставляя мое сердце петь.

— Ты… ты это серьезно? — спрашиваю я, не в силах удержать слова внутри.

Мне нужно знать, была ли это ошибка, совершенная под влиянием окситоцина, когда он кончал.

— Я говорил серьезно, — подтверждает он. — Я знал это некоторое время. Думаю, я начал влюбляться в ту самую первую ночь.

Я не могу удержаться от смеха.

— Я серьезно. Как ты и сказала, в ту секунду, когда наши глаза встретились, было что-то, связь, которую я никогда не чувствовал ни с кем раньше. Ты для меня все, Иви. Я, черт возьми, от тебя без ума.

Прежде чем я успеваю ответить, он переворачивает меня на спину и целует так, будто это его последний шанс.

Когда его губы прижимаются к моим, кажется, что мы вдвоем — единственные существа в мире. Он поглощает меня так, как я еще никогда не испытывала. Его язык скользит по моему, и яростная дрожь желания пробегает по моему позвоночнику.

— Алекс, — простонала я в его поцелуе.

Это подстегивает его. Он целует меня глубже и крепче, снова и снова захватывая мое дыхание и сердце. Его руки повсюду, и мое тело сгорает, требуя большего. Нуждаясь во всем.

Но несмотря на то, что я нуждаюсь в этом, он никогда не дает мне этого. Это самое настоящее издевательство.

Наконец он отстраняется, разделяя наши губы всего на дюйм, и опускает свой лоб на мой.

Когда он открывает глаза, его темные ресницы опускаются на лицо, делая его еще более завораживающим.

— Ты в порядке? — шепчет он, его голос глубокий и хриплый. Это так чертовски сексуально, что у меня даже пальцы на ногах дрожат.

— Да, — отвечаю я на автопилоте.

Я не остановилась ни на минуту, чтобы подумать, так это или нет.

— Иви, — рычит он, как будто читает мои мысли.

Вдохнув поглубже, я на минуту задумываюсь над его вопросом, сосредоточившись на своем теле.

— Немного болит, наверное, — признаюсь я, когда между ног что-то защемило, когда я сжала мышцы.

Он кивает, его челюсть выпирает, когда он скрипит зубами.

— Так будет не всегда, обещаю.

Я ищу его глаза, мое сердце щемит от равного количества любви и боли, которые я вижу в них.

— Я знаю, — шепчу я.

— Я собираюсь набрать тебе ванну и позаботиться о тебе.

— Алекс, ты действительно не должен… — Его пальцы прижимаются к моим губам, прерывая мои слова.

— Позволь мне. Позволь мне быть тем, что тебе нужно, без чего ты не можешь жить.

Моя грудь сжимается так сильно, что, клянусь, мое сердце сейчас взорвется внутри.

— Ты уже стал им, — выдавливаю я из себя сквозь огромный комок, забивший горло.

Его глаза вспыхивают недоверием, но я не успеваю сказать ничего больше, потому что он целует меня в кончик носа и скатывается с кровати, оставляя меня в холоде.

— Не двигайся, — предупреждает он, прежде чем повернуться и побежать в ванную.

До моих ушей доносится шум воды, наполняющей ванну, а затем комнату наполняет сладкий аромат ванили.

Всего через несколько минут он возвращается, заполняя дверной проем своим большим, скульптурным телом.

Мои глаза восхищенно смотрят на каждый его твердый дюйм, но я не могу сдержать шок, когда вижу, что его член весь в крови.

Его взгляд падает на то, что привлекло мое внимание, когда я пытаюсь сесть в кровати.

— Ты знаешь, что это значит, не так ли, Лисичка? — Не знаю, было ли это предупреждением, но жар в его голосе мало чем меня отпугивает. — Это значит, что теперь ты официально моя.

Я судорожно вздохнула. Не знаю, почему. Для меня это не новость. Независимо от того, претендовал он на меня или нет, я добровольно отдала себя в руки дьявола в овечьей шкуре некоторое время назад. Может быть, даже в ту самую первую ночь, когда мои колени ударились о пол в его спальне.

Когда я поднимаюсь на ноги, он шагает вперед, съедая пространство между нами за считанные секунды.

Его руки скользят по моей талии, а ладони ложатся на спину, прижимая нас друг к другу.

— Черт, ты невероятна, — шепчет он мне на ухо, отчего по моему телу пробегают мурашки.

Прежде чем я успеваю ответить на комплимент, с моих губ срывается крик, когда мои ноги отрываются от пола.

— Пойдем, Лисичка. Пора принимать ванну, — рычит он, увлекая меня в ванную, где уже бурлят пузырьки.

— Подожди, подожди, — кричу я, прежде чем он опускает меня в нее. — Мне нужно в туалет.

Поставив меня перед унитазом, он обхватывает мои щеки своими большими ладонями и крадет последний поцелуй, прежде чем отступить.

— После этого сразу в ванну. Я ненадолго, — говорит он, прежде чем исчезнуть из виду и захлопнуть дверь, оставив меня наедине с собой.

Как только он уходит, реальность и дискомфорт от того, что мы сделали, начинают уходить.

На моих губах играет мягкая улыбка, когда я вспоминаю время, проведенное вместе. Он был таким нежным, таким добрым. Сердце замирает в груди, когда я вспоминаю его нежные движения и мягко произнесенные слова. Три из них больше других.

Подняв руки, я прижимаю два пальца к губам.

Он имел их в виду.

Он действительно имел их в виду. Мне не нужно было спрашивать, я чувствовала это до глубины души.

Приведя себя в порядок, я поморщилась от боли и с ужасом подумала о том, в каком состоянии может быть кровать, если судить по телу Алекса.

Не в силах выполнить приказ, я поворачиваюсь к двери.

Я не хочу ложиться в эту ванну одна. Я хочу, чтобы он был позади меня, чтобы его руки обхватывали мое тело, а его дыхание щекотало мое плечо.

Я зависима. Абсолютно чертовски зависима.

Обхватив пальцами ручку, я открываю дверь и вхожу в открывшееся пространство. Зрелище, представшее передо мной, мгновенно заставляет меня замереть, и не успеваю я опомниться, как слова слетают с моих губ.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

27

АЛЕКС

Холод пронизывает меня, когда я отступаю в спальню, оставляя ее позади. Это последнее, что я хочу