Это моё сокровище. Моё счастье. Да, я чуть не потерял его и, возможно, не заслуживаю прощения, но сдаваться не собираюсь.

Я завоюю любовь жены заново.

Вернуть хорошее отношение детей оказалось проще. Хотя я виноват и перед ними. Не смог справиться. Облажался по всем фронтам. Но малыши простили меня почти мгновенно.

Сердце щемит, когда я вспоминаю о том, сколько всего упустил. Если бы не Кира, которая страховала меня даже тогда, когда я был уверен, что смогу обойтись без неё, моя семья развалилась бы.

Ксюша оттаивала дольше. Была холодна со мной, как и Кира. Отвергала моё желание помириться. Но и она, в конце концов, приняла блудного отца.

С Тимуром было одновременно и сложнее, и проще. Сын всё-таки и уже почти взрослый. И я воочию увидел, как портятся парни без отцовского участия. Буквально за секунду. Пришлось снова воспитываться вместе с ним. Не считаю себя вправе теперь служить ему моральным ориентиром. Будем разбираться вместе, что хорошо, а что плохо.

Я знаю, почему жена боится дать мне второй шанс.

Она бережёт свой свет.

Её доброта беззащитна и альтруистична. Не ищет выгоды для себя, и поэтому уязвима.

Ей нужна опора и защита, чтобы продолжать быть собой. Какая из меня опора?

Очень даже хорошая! Просто нужно дать ей время увидеть это заново.

Я стараюсь шагать очень медленно, чтобы не спугнуть моё сокровище. Подступаю к ней по чуть-чуть.

Не позволяю себе резких движений. Не набрасываюсь на неё со своими желаниями, от которых уже на стенку лезу.

Хочу, чтобы снова начала доверять.

Клянусь, когда я поцеловал её под дождём после выставки, - это был самый пронзительный поцелуй в моей жизни. А я всего-то прижался к ней губами, даже не надеясь на продолжение. Но мне казалось тогда, что я держу в руках счастье.

Заманил её на дачу. В наш дом бы она, конечно, ни за что не пустила. А тут нашлась лазейка. И целая комната на чердаке для меня.

Хотя очень сложно держать себя в руках, когда жена ходит где-то рядом, такая красивая в летних сарафанах.

Беру отпуск, чтобы провести его с семьёй. Хотя бы просто побыть рядом.

Хочу видеть их всех не пару раз в неделю. Хочу слышать детский смех по утрам. Хочу смотреть на жену не украдкой.

Она особенно красивая по утрам, когда ещё не проснулась окончательно. Такая расслабленная.

Хочу слышать её голос, когда она говорит что-то детям. Со мной теперь у неё разговор короткий и без лишних эмоций. А к ним она обращается с нежностью.

Забираю детей на рыбалку рано утром в субботу. Нам с Тимуром понравилось в прошлый раз. А Кира пусть выспится.

Дети засыпают её восторженными рассказами, когда мы возвращаемся. И про озеро. И про большую корягу, торчащую из воды. И про то, как Фил чуть не упал с мостков в воду.

Ксюша с гордостью демонстрирует пойманную рыбёшку.

Нашим уловом можно накормить разве что кошку, но мы абсолютно счастливы.

Кира слушает детей, а я любуюсь ей. Жена улыбается, и на её щеках появляются маленькие ямочки. Неужели я мог подумать, что обойдусь без неё? Какой дурак.

Как можно обойтись без солнца? Без воздуха?

В воскресенье открываем купальный сезон. Вода ещё холодная, и заплыв получается коротким. Кира вытаскивает малышей из воды, не слушая протесты. А я стараюсь не пялиться на жену в купальнике слишком откровенно.

Это очень сложно. Я практически сломал глаза.

Когда все оказываются на суше, подхожу к Кире с полотенцем. Застаю её врасплох на самом деле.

Накидываю на неё махровую ткань и ловлю жену, как в капкан.

- Вот, не мёрзни, - говорю я.

Голос выдаёт меня. Кира вспыхивает и опускает глаза. Вцепляется пальцами в полотенце, пытаясь вырвать махровый край из моих рук.

Я позволяю себе удержать его на лишнее мгновение, чтобы вдохнуть украдкой её близость.

Давай же, подними глаза. Дай мне увидеть в них, что ты чувствуешь. Может, злишься на меня за наглость или…

Не выдерживаю, сам касаюсь её подбородка пальцами и тяну вверх.

Не отпускаю, пока она не поднимает на меня взгляд. Смущённый и испуганный.

Дети бегают по траве, не обращая на нас внимания. И я мог бы поцеловать её сейчас. Притянуть к груди и как минимум чмокнуть в нежные губы.

Но я удерживаюсь от этого. Не тороплюсь. Только слегка провожу пальцем по её щеке.

Мне нужен этот невинный контакт. Он питает мою батарейку. Не даёт отчаяться.

Вообще-то, сегодня особенный день. Кира, должно быть, хочет вычеркнуть это из памяти, но я помню. Сегодня годовщина нашей свадьбы.

Я дожидаюсь того времени, когда дети засыпают, и стучусь в комнату к жене.

Кира не отвечает.

Я начинаю бояться, что она заснула, и приоткрываю дверь, чтобы проверить это.

Нет. Жена сидит на кровати, уставившись на дверь. Она напряжена, будто ждёт атаки. Руки сжимают подол длинного сарафана на коленях.

Я прикрываю за собой дверь и подхожу к ней. Сажусь на кровать.

- Кира… - зову я нежно.

Жена продолжает смотреть на дверь, будто неживая статуя.

Касаюсь её руки, и слышу прерывистый вздох.

Кира дрожит, а в её глазах стоят слёзы.

Я не понимаю, что это значит. Пугает мысль, что я могу быть противен ей. Она подгоняет меня. Толкает двигаться дальше.

Разворачиваю её руку ладонью вверх и кладу на неё бархатную коробочку.

- Что это? – спрашивает Кира севшим голосом.

- Подарок, любимая. Сегодня наша годовщина свадьбы, и я приготовил для тебя подарок.

Там серёжки, похожие на те, что я видел на рекламном плакате с лицом моей жены. Мне показалось, что они очень идут ей.

Но Кира не открывает коробочку. Она откладывает её на покрывало и поднимает на меня глаза, полные слёз.

Сердце сжимается от нехорошего предчувствия.

- Спасибо, что напомнил, - говорит Кира. – Нам пора подать на развод, Юра.

47. Юра

- Завтра я заеду