Мгновение спустя я чувствую, как наступает моя разрядка, и взрываюсь глубоко внутри нее, затапливая ее маленькую тугую пизду.

— Вот так, детка. Прими каждую каплю спермы, — рычу я.

Она задыхается, когда я, наконец, отпускаю ее горло. Но не вынимаю из нее свой член, пока нет. Я еще не готов. Сегодняшний вечер обещает быть очень долгим. Сомневаюсь, что с такими темпами мы когда-нибудь доберемся до ужина.

Глава 27

Адрианна

Ева кружится в платье, которое примеряла.

— Что ты думаешь?

Я улыбаюсь.

— Думаю, ты сильно изменилась с тех пор, как мы познакомились.

Она делает паузу, хмуря брови.

— Это хорошо или плохо?

— Хорошо. Ты раскрепостилась. — Я выгибаю бровь. — Возможно, это как-то связано с тем, что ты трахаешь своего горячего мужа.

Ее щеки краснеют, и она швыряет туфлю в мою сторону.

— Не будь идиоткой.

Я не могу отрицать, что Ева значительно выросла в моих глазах с тех пор, как впервые появилась здесь. Когда Нат пригласила ее в нашу компанию, мне казалось, что мы заменяем Джорджию, но теперь я понимаю, что она никогда не заменит ее. Они обе такие разные, и удивительно, насколько хорошо она влилась в нашу группу.

— Прости. — Я поднимаю руки вверх. — Кстати, как тебе семейная жизнь?

Она выглядит задумчивой.

— Если честно, странно. Хорошо, но странно, что я так рано вышла замуж. Понимаешь?

Я киваю.

— Да, я могу это понять.

— Но я так сильно люблю Оака, что не могу представить себе жизнь по-другому.

— А что будет, когда ты закончишь академию?

— Что ты имеешь в виду?

Я пожимаю плечами.

— Ты хочешь поступить в колледж или найти работу?

Выражение ее лица становится немного серьезным.

— На самом деле мы это еще не обсуждали.

— Тебя это беспокоит?

Она машет головой.

— Осенью я хочу поступить в ветеринарную школу. Это то, ради чего я работала, и одна находится не так уж далеко отсюда. — Она судорожно сглатывает. — При условии, что я поступлю туда.

— Поступишь, ты ведь самый умный человек, которого я знаю. — Она действительно хорошо разбирается во всех школьных предметах, а не только нетрадиционных, которые мы изучаем в СА. — Означает ли это, что ты собираешься сдавать экзамены?

Она кивает.

— Конечно. Я уже зарегистрировалась.

— Настоящий планировщик. Хотела бы я знать, что, черт возьми, буду делать после окончания школы.

Она подходит и садится рядом со мной.

— У тебя нет никаких предположений?

— Мой отец хочет выдать меня замуж. Я этого не хочу.

— Так и скажи ему.

Я качаю головой.

— Все не так просто.

Ева кивает.

— Поверь мне, я понимаю это больше, чем ты думаешь. — Она глубоко вздыхает. — Моя семья была точно такой же. Они не хотели меня слушать. — Ее брови сдвигаются. — Моя мать даже пыталась убить меня за то, что я делала то, что хотела.

Я тяжело сглатываю, поскольку семья Кармайклов куда менее безжалостна, чем моя.

— Именно поэтому я не могу сказать ему, чего хочу. Мой отец, вероятно, убил бы меня в тот момент, когда я это сделала.

Ева не говорит ни слова об обратном.

— Может, перестанем зацикливаться на этом и поедим пиццы в «Фрателли»?

Мой желудок урчит в ответ.

— Черт возьми, да. — Я смотрю на красивое сиреневое платье, которое на ней надето. — Да или нет по поводу платья?

Ева смотрит на него в зеркало.

— Мне нравится. А ты что думаешь?

Я киваю.

— Оно прекрасно. Я уверена, Оак будет в восторге. — Подмигиваю ей, все еще находя немного странным называть директора Бирна по имени, но Ева, естественно, всегда обращается к нему так.

Ева краснеет.

— Ладно, думаю, я возьму его. — Ее внимание переключается на платья, которые я примеряла и которые все возненавидела. — Ты уверена, что тебе ничего из этого не нравится?

Я киваю.

— Абсолютно.

— Мы можем продолжить шоппинг после обеда.

— Звучит неплохо.

Забавно, как сильно изменилась Ева с тех пор, как мы встретились. Девушка, с которой я познакомилась вскоре после начала учебного года, была робкой и застенчивой. Определенно не той, кому нравилось весь день ходить по магазинам в поисках платьев. Черт, да у нее почти не было платьев. С тех пор, как Ева приехала, она стала куда более открытой.

Мы расплачиваемся за платье Евы, а затем направляемся по главной улице к пиццерии Фрателли. Там готовят лучшую пиццу в городе. Как только мы входим, нас усаживают в конце зала, и мы заказываем бутылку вина на двоих, используя наши поддельные удостоверения личности.

— Ну, как дела с тренером? — спрашивает Ева.

Меня охватывает жар, и я понимаю, что она имеет в виду его непрекращающиеся попытки затащить меня в свою постель, но этот корабль уплыл несколько месяцев назад.

— Что ты имеешь в виду?

— Он все еще ведет себя как мудак?

Она поднимает глаза от своего меню, и я пытаюсь взять себя в руки.

Я качаю головой.

— Не так уж и плохо.

Это краткий ответ, но я боюсь, что если буду говорить слишком много, то раскрою правду.

— Значит, он перестал пытаться затащить тебя в постель?

Я киваю.

— Да, к счастью. Думаю, стойкость принесла свои плоды.

Мне не нравится лгать своим подругам, но если я признаюсь, что сдалась и переспала с ним, это вызовет вопросы, на которые я не смогу ответить. Почему я не сопротивлялась? А причина в том, что он шантажировал меня. Анита хранит молчание по этому поводу, чего я никак не ожидала. Может быть, она боится, что я сломаю ей еще больше костей.

— Думаю, да, — говорит Ева, когда официантка подходит к нашему столику.

— Что Вам принести?

— Я буду пиццу салями, пиццу маринара и корзинку с чесночным хлебом.

Ева смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Это всё тебе? — уточняет она.

— Не понимаю, почему тебя это удивляет после двух семестров моих гастрономических выходок.

Она смеется.

— Нет, я тоже не понимаю. Мне ”Маргариту", пожалуйста.

Женщина, обслуживающая нас, смотрит на нас как на сумасшедших.

— Конечно, сейчас подойду.

Она собирает меню и уходит.

Мы обе взрываемся смехом.

— Думаю, ты напугала ее своим заказом, — говорит Ева.

Я пожимаю плечами.

— Мне все равно.

Она смеется и делает глоток вина.

— Спасибо, — вдруг ни с того ни с сего говорит она.

— За что?

— За то, что приняла меня и была так добра ко мне. Я никогда раньше не была так счастлива. Всегда чувствовала себя жалкой.

Я улыбаюсь.

— Не за что. Мы рады, что ты у нас есть. — Я