— Жалею, — говорю я честно. — Но не о том, что мы расстаёмся. А о том, что не смогли быть счастливыми вместе.

— Я тоже жалею, — кивает он. — Очень жалею.

Где-то вдалеке смеются дети, гавкают собаки, перекликаются голоса — мир живёт своей размеренной жизнью, равнодушный к нашим трагедиям и разбитым судьбам.

Впервые за долгое время между нами нет напряжения, нет желания уколоть друг друга, причинить боль. Есть только печальная близость двух людей, которые потеряли что-то очень важное и только сейчас осознали масштаб этой потери.

— Руслан, — говорю я, — что бы ни случилось дальше, с разделом имущества, с судами... Давай помнить этот разговор. Давай помнить, что мы не враги. Просто люди, которым не повезло.

— Договорились, — кивает он. — И спасибо за честность.

— И тебе спасибо.

Мы встаём со скамейки одновременно. Стоим друг против друга, не зная, как прощаться. Обняться? Пожать руку? Просто кивнуть?

В итоге просто стоим и смотрим друг на друга. Два человека, которые двенадцать лет были семьёй, а теперь становятся прошлым друг для друга.

Солнце окончательно садится за горизонт, окрашивая небо в розово-золотистые тона. Красиво и грустно одновременно. Как финал нашего брака.

Но почему мне так хочется протянуть руку и коснуться его щеки? Ведь мы только что признали, что всё кончено. Однако внутри — странное волнение, смешанное с болью. Почему я не могу отпустить его? Или... я всё ещё верю в нас?

Глава 18: Поздно что-то менять

Домой я возвращаюсь с таким чувством, будто мне под ребра засунули раскаленную кочергу. Перед домом стоит машина Руслана. Руки трясутся, когда вставляю ключ в замок. Господи, что со мной творится? Всего пару часов назад мы сидели в том парке, вспоминали... А теперь я схожу с ума от мыслей о том, что всё это было неправдой.

Или правдой?

Захожу в прихожую и сразу чувствую запах — Руслан здесь. Как он попал в дом? Я же сама меняла замки!

— Руслан? — кричу я, сбрасывая туфли. — Руслан, ты где?

— Здесь, — доносится его голос из кухни.

Иду туда, сердце колотится где-то в районе горла. Он сидит за кухонным столом, перед ним чашка кофе и мой ноутбук. Мой долбаный ноутбук!

— Как ты вошел? — первое, что вырывается из моих губ.

— Я взял ключ у Савелия, — равнодушно отвечает он, не поднимая глаз от экрана. — Сказал, что мне нужно взять документы.

Вот гад.

— Что ты делаешь с моим компьютером?

Теперь он смотрит на меня. И взгляд у него такой... Холодный. Чужой. Будто я ему никто.

— Смотрю твою переписку с адвокатом, — спокойно сообщает Руслан. — Интересное чтение, знаешь ли.

Меня начинает трясти. Не от страха — от ярости.

— Ты копаешься в моих личных вещах?! У тебя совсем мозги поехали?

— А у тебя нет, когда ты планируешь отсудить у меня весь бизнес? — Он поворачивает ноутбук ко мне экраном. — Вот здесь ты пишешь Мензурову: «Нужно найти способ доказать его некомпетентность как руководителя». А тут: «Может, стоит привлечь частного детектива для поиска компромата?»

Кровь отливает от лица. Да, я это писала. После того, как узнала про его тайные счета и махинации.

— Это... это не то, что ты думаешь.

— А что это, Злата? — Он встает, захлопывает ноутбук. — Просвети меня, дорогая жена. Что это, если не попытка уничтожить меня полностью?

— Ты же сам начал эту войну! — взвизгиваю я. — Ты же первый решил меня растоптать!

— Я предложил тебе цивилизованный развод. Дом, алименты, студию...

— Студию, которую ты купил, чтобы меня выгнать! — Голос срывается на крик. — Дом, который ты можешь продать! Алименты, которые можешь перестать платить в любой момент!

Руслан обходит стол, подходит ко мне вплотную. Раньше это меня заводило — его близость, запах туалетной воды, тепло от его тела. Сейчас мне хочется отшатнуться.

— Ты думаешь, я идиот? — шипит он. — Думаешь, не понимаю, что ты играешь в долгую игру? Сначала сентиментальный разговор в парке про наше счастливое прошлое, а потом — бац! — и ты отсуживаешь у меня всё до нитки.

— Ты сам говорил, что помнишь, как мы любили! — кричу я ему в лицо. — Ты сам это сказал!

— Сказал. И что с того?

— Как — что с того?! Может, стоит попробовать вспомнить не только плохое, но и хорошее? Может, не всё ещё потеряно?

Он смеется. Так противно смеется, что у меня мурашки бегут по коже.

— Ты серьезно? После всего, что ты планировала против меня, ты предлагаешь помириться?

— А ты что предлагаешь? — Я чувствую, как в горле встаёт ком. — Убить друг друга в судах? Превратить Савелия в сироту при живых родителях?

— Савелий выберет, с кем ему жить. А мы разведёмся по-взрослому. Но только при условии, что ты прекратишь свои игры с адвокатами и детективами.

— Какие игры?! — Я хватаю ноутбук, прижимаю к груди. — Я защищаю свои права! То, что мне положено по закону!

— Тебе положено то, что я решу тебе дать. — Голос у него становится металлическим. — И не более того.

Господи, кто это говорит? Не мой Руслан. Не мужчина, который строил мне мольберт своими руками. Не тот, кто говорил полчаса назад, что помнит наше счастье.

— Значит, всё, что ты говорил в парке — враньё?

— Не враньё. Я действительно помню. — Он отходит к окну, засовывает руки в карманы. — Помню, какими мы были. Молодыми, глупыми, влюбленными. Но это было в другой жизни, Злата. С другими нами.

— Мы те же!

— Нет. — Он поворачивается ко мне, и я вижу в его глазах что-то страшное. Пустоту. — Тех нас больше нет. Остались только мы — озлобленные, уставшие, готовые перегрызть друг другу горло ради копейки.

— Но мы можем...

— Что? Можем