Шла и нараспев, сквозь слёзы, читала Пушкина. Останавливалась, оглядывалась назад.

   "Как рано мог он лицемерить

   Таить надежду, ревновать

   Разуверять, заставить верить..."

   Удивительное дело, печатный текст не потребовался. Она вспомнила забытые места. Слова легко слетали с языка, точно не она их вдруг вспомнила, а кто-то неслышно суфлировал.

   "...С ним подружился я в то время,

   Мне нравились его черты..."

   Подойдя к "цветочному магазину" Маша замолчала, оборвала себя, оглянулась в последний раз, прошептала:

   - Я ещё приду, Слав. Наступит тепло, высохнут дорожки, и я приду. Март не лучшее время для поисков... Я обязательно найду тебя, поверь.

   Сгорбившись, снова заплакав, дошла до автобусной остановки. Полчаса сидела на скамеечке, трясясь от холода, от слёз, от непоправимости многого в этой жизни. В автобусе чуть-чуть согрелась, осмотревшись, прикрыла глаза. Водитель, узбек или таджик по национальности, пользуясь наличием всего трёх пассажиров, включил радиоприёмник, поймал "Ретро ФМ", усилил звук. По салону поплыло:

   Верю, что все неудачи стерпя,

   Жизнь отдавая борьбе и дорогам,

   Я узнаю любовь, повстречаю тебя

   Там за поворотом, там за поворотом...

   Песня комсомольского работника. Вот он, знак, посланный Славкой. Она знала, знала, что он не бросит её в трудную минуту. Маша встрепенулась, открыла глаза, душа её распахнулась для старого шлягера.

   Если со мною случится беда,

   Грустную землю не меряй шагами.

   Знай, что сердце моё ты отыщешь всегда

   Там за облаками, там за облаками...

   Она понимающе улыбнулась. Не на кладбище Славку надо искать, не в воспоминаниях. Его надо искать в своём сердце и вон за теми далёкими, повисшими, как перламутровые гроздья, чуть розовеющими облаками.