Мои родители хотели, чтобы я выбрал хоккей. И только теперь я в полной мере осознаю, почему пошел на принцип. Я сохранил все зубы, чтобы выгрызть у судьбы свое счастье.

— Марк, — шепчет жена в тот момент, когда желание во мне полностью перехватывает контроль над мозгом, — я кое-что сделала…

Ощущение, когда кровь из паха за секунду пытается вернуться к голове не сравнить ни с чем. Меня швыряет в жар с такой мощью, что кажется, будто кожа воспламеняется. Но желание не угасает, а в голове не проясняется. Только захлестывает аномальной паникой.

— Что? — хриплю и хмурюсь, заглядывая в полумраке в огромные глаза жены.

— Я немножко сбрендила и… — Тася как обычно пускается в путанные объяснения, доводя меня до исступления, — ничего такого ужасного, просто… я так люблю тебя и у нас все так замечательно, что захотелось большего…

— Что? — повторяю, чувствуя, как от волнения грудь ходит ходуном.

— Я боюсь тебе рассказывать, — лопочет в самом деле испуганно. — Пообещай…

— Что? — рычу сквозь зубы.

— Я перестала пить таблетки, — выпаливает пугливой пташкой и вся сжимается подо мной. Нервы, как струна. Я настолько напряжен, что кажется, если щелкнуть по мне ногтем, я буду звенеть, как хрусталь. — Я беременна, Марк. Умоляю, скажи, что ты рад.

Вместо ответа набрасываюсь на нее в горячем поцелуе. Умеет момент выбрать! Аномальное и совершенно точно иррациональное, учитывая, что мы почти не спим, счастье от новости накладывается поверх желания ее тела, обнажая каждое нервное окончание. От эмоций буквально трясет. Сердце вот-вот лопнет, таким огромным оно ощущается.

— Ты должна мне дочь, — сообщаю нагло, уже под утро.

— Должна? — с вызовом выгибает бровь жена, а я ухмыляюсь:

— За красивые глаза.

Конец