Роберт сделал глубокий вдох, чувствуя себя так, словно он стоял перед присяжными, которым не терпелось выслушать его показания.

— Знаешь, я тут подумал... может, этот город не для тебя? Ты заслуживаешь большего.

Натан наклонил голову вбок, уминая хрустящую «ракушку».

— И... как это будет выглядеть? Хочешь перебраться в Остин?

Роберт громко выдохнул, чувствуя, что это станет самой сложной задачей вечера, правда, признать влечение к Натану было не легче.

— Нельзя, чтобы меня засек Вогель. Мы можем поехать куда хочешь. Я сниму тебе хорошую квартиру. — Он сжал руки Натана.

— Мне? А ты будешь платить?

Роберт кивнул, кончиками пальцев массируя Натану руки.

— Мы могли бы ездить отдыхать в красивые места.

— Ты будешь жить отдельно? — Натан смотрел на него в упор и наклонил голову вбок. — И платить за все?

Роберт выдохнул, стараясь особо ни на что не надеяться.

— Если хочешь, мы будем жить вместе.

Натан слез с его колен так быстро, что Роберт не успел его схватить.

— Не знаю, что, по-твоему, здесь происходит, но мне не нравится то, к чему ты клонишь.

Запаниковав, Роберт одеревенел.

— Почему? Я пытаюсь дать тебе то, что ты хочешь.

Натан вылез из ванны так быстро, что вода брызнула Роберту в лицо.

— По-твоему, я хочу, чтобы ты стал моим папиком? Я думал, ты пошутил! Боже мой!

Роберт выскочил из ванны и последовал за ним в спальню, где их ждала современная кровать с балдахином, но шагал Натан не туда.

— Разве ты не этого хочешь? Недавно ты говорил, что у тебя нет денег на отель твоей мечты, что ты любишь роскошь. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив!

— А я не хочу, чтобы ты платил мне за... это! Мне казалось, между нами происходит нечто совсем другое. — Натан торопливо вытерся, красный румянец окрасил лицо. — Ты реально считаешь, что я всего лишь проститут с симпатичной мордашкой.

Роберт схватил Натана за мокрые плечи и уставился на него, затаив дыхание.

— Нет. Не хочу, чтобы ты нашел другого парня. Когда ты перестанешь бояться и уйдешь?

— Не знаю! Никогда? Даже если б захотел, вся эта фигня с Вогелем меня надломила! Я просыпаюсь от кошмаров, постоянно оглядываюсь, а при каждом хлопке двери начинаю дергаться. Даже представить не могу, что сажусь в чью-то тачку и чувствую себя уютно. Ты... единственный человек, которому я доверяю, даже несмотря на все дерьмо. — Натан спрятал лицо в ладонях, и Роберт ощутил, как он содрогнулся.

Паникуя, Роберт таращился на Натана, а потом притянул к себе и прижал к груди. Даже это было до умопомрачения приятно. Неясно, как он сумел так долго жить без прикосновений. Роберт хотел стать для Натана щитом, оградить от мирской опасности и боли. Хотел оберегать, слушать голос, чувствовать рядом. Видеть обнаженным и беспечным.

— Не хочу, чтобы ты уходил.

— А мне и идти-то некуда. Я боюсь собственной тени, — пробормотал Натан Роберту в грудь. Несмотря на гнев, он не вырывался. — Знаю, для тебя я всего лишь смазливая мордашка, но для того, чтобы я околачивался рядом, тебе не надо платить. Не только потому, что я благодарен. Я бы принял тебя без доллара за душой. Рядом с тобой я могу быть собой. Ты знаешь мои самые сокровенные, самые страшные тайны и все равно принимаешь.

Роберт прижал голову Натана к груди и закрыл глаза. Слова проникли в душу и превратились в самые нежные, самые ласковые чувства.

— Правда?

Кивнув, Натан задел щекой грудь.

— Как думаешь, почему я здесь после всего дерьма, что ты устроил на прошлой неделе? — Медленно он обнял Роберта за талию.

Роберт вздохнул, проведя носом по пушистым волосам на макушке.

— Я... я об этом не думал. Мне просто нравится твоя компания. Нравится, как ты улыбаешься и все улучшаешь голосом. Рядом с тобой я счастлив.

Натан подавил смешок.

— Сложная задача. Ты сложная задача.

— Знаю. Я не очень приятный человек. Я сделал много плохого. Но из-за тебя мне хочется стать лучше. Ты не просто симпатичный. Рядом с тобой мне кажется, что я еще могу сделать что-то хорошее.

Натан посмотрел на него, и Роберт возненавидел себя за то, что стал причиной покрасневших глаз.

— Ты еще можешь сделать много хорошего. Для меня ты уже сделал.

Роберт покачал головой, тяжело дыша, мечтая свернуться калачиком и положить голову Натану на колени.

— Для тебя я сделаю что угодно.

Натан обхватил лицо Роберта и, привстав на цыпочки, поцеловал. Роберт мечтал об этих мягких губах. Как и ожидалось, они оказались вкуснее мороженого с золотом.

Роберт привлек его еще ближе, вдыхая сладкий аромат, исходивший от Натана, на них по-прежнему блестели капли воды. На этот раз они оба полностью голые, это казалось настолько естественным, настолько настоящим — стоять и целоваться. Не надо торопиться домой, не надо бояться, что кто-нибудь войдет.

Не надо сомневаться в своих желаниях.

По спине побежали мурашки, когда Натан углубил поцелуй и запустил пальцы в волосы. Хотя мысленно Роберт уже перешел к непристойностям, касаться Натана — это безупречно.

Роберт обнял Натана крепче, почти приподнял. Он пристрастился к бархатному языку и теплым сладким губам.

— Обещаешь, что останешься?

Натан быстро кивнул.

— Я... Прошлая неделя была тяжелой. Мне надо быть рядом с тобой.

Роберт разинул рот и воодушевленно кивнул, поглаживая Натана по рукам.

— Мне тоже. Не хочу, чтобы нам мешали.

Натан погладил Роберта по затылку.

— В отеле здорово, да? Только ты и я, все чистое и приятно пахнет. Я наконец-то смогу боготворить тебя.

Роберт сдержал улыбку и, чтобы казаться выше, выпрямился.

— Здесь есть свои преимущества, особенно теперь, когда мать знает про тебя.

— Это была катастрофа.

Натан бродил руками по телу и остановился на ножевом шраме возле пупка. Сложно тормознуть поток гордости от того, с каким обожанием на него глядел Натан.

— Она придет в себя. Не хочу, чтобы она совала нос в наши дела. — Роберт глубоко вдохнул, отчего грудь будто стала шире.

— А если она меня выгонит? Я так много помогал с гостиницей. Это нечестно.

Натан скользнул руками по талии, а потом по совершенно новой территории — по заднице. Натан сжал ее, радостно застонав, и облизал шею.

Роберт, ошеломленный прикосновением, напряг ягодицы. Спал он в основном только с женщинами и не привык к такому вниманию, хотя не то чтобы оно было нежеланным. Руки у Натана мягкие и теплые, а касания до того запретные, до того недозволенные, что яйца от возбуждения неспешно подтянулись.

— Тогда нам придется