– Я им не верю.

– А по-моему, это романтично!

– Говорят, им визитку какой-то крутой режиссер будет снимать…

– Да он сейчас обглодает ей лицо, глянь! Фу!

Я с последним комментарием полностью согласна, потому что их демонстративное проявление чувств, которые они резко перестали скрывать, больше походит на пошлую прелюдию, чем на проявление нежности. Я так и не посмотрела видео нашего поцелуя с Рафом, но уверена, что там все по-другому. И народ должен увидеть разницу. Или нет. Потому что, кажется, народу пофиг и нужно лишь хлеба и зрелищ.

– Что-то меня тошнит, – говорю, скривившись.

А когда мне никто не отвечает, оглядываюсь по сторонам и успеваю заметить силуэт Лизы, который исчезает в толпе на входе. Чертов Савельев! Я и забыла, что у нее к нему что-то есть. Срываюсь с места, чтобы успеть поймать ее. Она почти ускользает, но я правильно угадываю направление. Ловлю ее тень за поворотом. После следую на хлопок двери в женский туалет. А зайдя, резко стопорюсь, услышав неприятные и не предназначенные для моих ушей звуки. Руки действуют вперед мыслей: я хватаю стоящую в углу швабру и вставляю в дверную ручку, чтобы снаружи никто не сумел войти. Дверь дергают через секунду, а я громко кричу, что занято. И добавляю, что надолго. Лиза в кабинке затихает, я осторожно подступаюсь к ней, а после слышу сдавленные рыдания. Черт!

Несколько раз стучусь и негромко, чтобы не напугать, говорю Лизе, что сейчас войду. Это легко сделать и без ее разрешения – замок без проблем открывается снаружи. Но я с облегчением выдыхаю, когда она пускает меня по собственной воле. А открыв мне, тут же утыкается взглядом в кафельный пол и оседает по стене на валяющуюся под ногами сумку.

– Что бы ты ни подумала, у меня нет никакой болезни, и я не делаю это регулярно, – твердо заявляет Лиза, но на этом ее уверенность заканчивается. Плечи, как и уголки губ, опускаются. Она кажется такой потерянной.

Я не спорю, киваю ей. Кладу собственную сумку напротив и, усевшись на нее, приваливаюсь спиной к стене.

– Я заметила, что ты практически ничего не ешь, – даю понять, что знаю, вытягивая ноги вперед. – Но не лезла, так как считала, что с диетами ты сама разберешься, а теперь… Ты же понимаешь… ну, я не поверю, что это случилось просто так, в первый и последний раз.

Лиза смотрит на меня даже не испуганно, а как-то затравленно. Руки дрожат, тушь размазалась под глазами. Любовь – отстой, и я в очередной раз в этом убеждаюсь. Сама я влюблялась (ну, так я считала) всего раз, и мне хватило с головой. Это был сын Алевтины Викторовны, моей преподавательницы из художки, которая подставила меня с черчением. Он часто крутился у нас в классе и даже несколько раз позировал на занятиях. Наверное, уже тогда нужно было задуматься, почему у него нет дел важнее, чем торчать с нами, но… я поддалась общей лихорадке и очаровалась им. И вместе с другими девочками задерживала дыхание, чтобы в тишине не было слышно, как колотится мое сердце, когда он подкрадывался из-за спины и, заглянув через плечо, отвешивал комплименты насчет выразительных теней, плавных штрихов и ровных тонов на рисунке.

Конечно, он нес полную околесицу, но я всему находила оправдания. А спустя три месяца переглядок сумела напроситься на свидание, когда сильно задержалась в классе, доделывая натюрморт (конечно, специально). Максим, полное имя которого было Максимилиан, предложил проводить меня, а по дороге мы зашли в кафе. Все было жутко неловко, говорить нам оказалось не о чем, потому что он был готов говорить только о себе и ни черта не разбирался в искусстве. А закончилось тем, что он попросил разделить счет, и салат встал у меня поперек горла, потому что я потратила на него последние деньги. Зато дурацкую любовь как рукой сняло.

Хотя Максиму, видимо, показалось иначе, потому что у подъезда, куда я бежала вприпрыжку в надежде, что он отстанет и потеряется по дороге, он попытался меня поцеловать. Точнее, обслюнявил мою щеку, потому что я отвернулась, чтобы это не считалось моим первым поцелуем. Конец. К счастью, я пережила это легче и не страдала, как Лиза, у которой глаза снова на мокром месте.

– Это из-за него? Из-за Савельева? Ты при нем совсем другая, но я не понимаю, что между вами…

– Да и так все знают! – отвечает Лиза агрессивно и тут же отворачивается, покраснев от стыда. – Я влюбилась в него, потому что он был весь такой… Савельев!

– Ты хотела сказать, глупый павлин? – перебиваю, а она улыбается на мгновение.

– Можно и так… – Трет нос, и тот краснеет. – Я влюбилась, а он обозвал меня толстой и отшил.

– Сволочь! – вырывается у меня очень искренне.

– Правда, до этого мы еще переспали, и я поверила, что мы можем быть вместе.

Черт, а вот это плохо. Я раскрываю рот, но не знаю, что тут сказать. Лиза уже не пытается сдержать слез, но судорожно смахивает их со щек. Пока не сдается. Подтягивает ноги к себе и, уткнувшись лицом в коленки, начинает громко реветь.

– Он был таким милым, говорил комплименты. Я давно… он мне с первого дня нравился, и поэтому, когда позвал к себе на вечеринку, а потом предложил подняться наверх, я… – Она шмыгает носом, вытирает рукавами щеки, мотает головой, но вдруг в один миг становится серьезнее. – Все случилось быстро, больно и мерзко. После я спросила у него, когда мы увидимся в следующий раз, а он засмеялся мне в лицо и сказал, что я дура, если думаю, что он будет со мной еще встречаться.

Я подаюсь вперед, но не дотягиваюсь до Лизы. Неуклюже подпрыгиваю, сидя на сумке, чтобы обнять плачущую девочку, которая сейчас напоминает мне моих сестер. И даже когда я испытываю острое желание всыпать им за дело, не могу спокойно смотреть на их слезы. Сжимаю крепко Романову и не собираюсь отпускать, если вдруг вздумает брыкаться. А она сначала застывает, не дыша, в моих руках и затем быстро обмякает, утыкаясь носом мне в плечо.

– Это не самое ужасное, – шепчет она тихо.

Я чувствую, как намокает мой свитер от ее слез, и у меня сердце сжимается. Желание пойти и врезать Савельеву растет в геометрической прогрессии, примеры с которой я ненавидела решать в школе. Внезапно вспоминаю нашу первую встречу с Рафом у его мамы в кабинете, и все как-то резко складывается. Так вот почему он был такой заведенный! Он подрался с