Но я стараюсь не шевелиться совсем, боясь выдать себя движением! Даже дышать стараюсь тише, хотя это и дается с трудом, потому что сердце истошно колотится в груди.

- Уважаемые, - говорит Гордей. - Нам срочно нужно уехать именно сейчас. Мы вернемся завтра утром. Так и передайте вашему... э-э, предводителю!

- Мы не можем открыть ворота. Вон брат Михаил к нам идет. У него и спрашивайте! - все так же безэмоционально отвечает один из братьев.

- Сколько? - спрашивает Гордей.

"Неужели решил дать им денег, чтобы выпустили?" - ужасаюсь я, замирая от страха от мысли о том, что брат Михаил идет к нам!

Не помогут деньги! Сектанты, конечно, к ним относятся по-особому, как к должному, что обязан вносить в казну каждый член общины, что обязательно и как-то незаметно должно быть, иметься у секты, это я еще из книг поняла, но авторитет Михаила здесь настолько высок, что я очень и очень сомневаюсь, что кто-то из этих, беспрекословно подчиняющихся ему, людей пойдет против воли своего главного "брата"!

За своими лихорадочными мыслями и леденящим ужасом, который быстро сковывает сознание, я не успеваю уловить, в какой момент и после чьего крика, у ворот начинается драка! Но по шуму, по специфическим звукам ударов, по матам, которые, как мне кажется, произносят не только "мои", но и сектанты, я понимаю, что происходит!

Что делать! Как помочь им? Вылезти из машины? Или сидеть здесь? Но вдруг я помогу чем-то?

Но сомнения в том, как поступить, исчезают полностью, когда я слышу глухой удар чьего-то тела о ворота! О, мамочки!

Сбрасываю куртку и дергаю замок!

По поверхности забора блуждает множество огоньков - это с фонариками бегут сюда, к воротам, другие члены общины! А прямо перед машиной, в свете фар, Никита и Гордей дерутся с двумя сектантами, которых, видимо, Михаил отправил караулить ворота, чтобы не упустить меня!

Что делать?

60 глава. Мужские дела

- Идиоты! Какие же вы идиоты! - знакомый голос чуть в отдалении от меня произносит эту фразу в который раз. Но она не сразу складывается для меня в привычный строй слов и не сразу обретает понятное значение. - Тут сто тридцать взрослых мужиков! Тут с армией нужно было приезжать! А вы явились вдвоем! Дебилы!

- Заткнись, сектант хренов! - отвечает ему Никита. - Сука! Тебе слова не давали! Мы здесь, вообще-то, по твоей милости!

- Я бы сам ситуацию разрулил! Без вас! Завтра, после церемонии, был бы праздник! Нас бы с Дани объявили мужем и женой, и мы бы спокойно уехали!

- Чего-о-о? - если бы я не лежал с закрытыми глазами, то точно ослеп бы сейчас от ярости! - Кем?

Пытаюсь разлепить веки, но светлее отчего-то не становится. Барахтаюсь, понимая, наконец, что лежу на деревянном полу, всё тело ломит, а еще густо пахнет кровью. И, кажется, моей кровью...

- Гордей! - зовет откуда-то из дальнего угла Никита. - Ты как?

- Почему так темно?

"Или это я ослеп?" - меня вдруг накрывает ужасом! Если ослеп, то как я выберусь отсюда? Как я Дани отсюда заберу? Дани!

- Где Дани? - реву, рывком поднимая в сидячее положение неплохо отделанное сектантами тело. - Где она? Кузнецов здесь? Я слышал его! Где ты, сука? Я тебя своими руками, тварь...

Болит, кажется, всё - от опухших костяшек пальцев до разбитого лица. Но это не пугает - всё рано или поздно заживет, как на собаке! Главное, чтобы Дани была рядом!

- Они забрали ее, - объясняет Сэм. - А этого... к нам сюда бросили. Мы в подвале. Заперты. Дани увели.

Темнота странным образом действует на мозг. Она - кромешная. То есть источника света нет нигде, поэтому я не могу, как ни силюсь, разглядеть ни очертаний предметов, которые должны были бы находиться здесь, ни Сэма с Кузнецовым!

Но мне хочется встать, нашарить последнего здесь и постараться (хоть я и понимаю, конечно, что сейчас нахожусь явно не в лучшей своей форме!) врезать ему хоть разочек за то, что натворил с нами! Но разве это поможет теперь, когда мы все здесь, а она, одна, там?

- А-а-а-а! - кричу от бессилия, обхватив обеими руками голову. - Что они там с нею.... Отвечай, тварь! Что они с нею там делают?

- Я не знаю, - тихо отвечает Мир. - Теперь уже не знаю. Он обещал мне, что вечером, на великом празднике объявит нас супругами. Потом Дани пройдет обряд очищения, и мы сможем вместе жить.

Слышу, как Самойлов сдавленно матерится в ответ на услышанное. В моей голове, кроме матов, еще и картинки возникают. Очень яркие такие картинки, что я сейчас с этим козлом сделаю! И я высчитываю, где он может сидеть! И, кажется, понимаю это!

Осторожно встаю, нащупав стену рядом и цепляясь за нее.

- Давай, сука, расскажи еще мне о своих планах на мою жену!

Расскажи, чтобы у меня уж точно выбора оставить тебя в живых или прибить не оставалось!

Иду к нему, нелепо выставляя в темноте руки.

- Вы не жили вместе три года, - спокойно отвечает он.

Спокойно! Словно он прав, а я так, идиот последний!

- По чьей, интересно, вине не жили? Ты снимал ее на камеру! И меня снимал! Ты ролик ей смонтировал и показал! А там видео было не измены! Признавайся, ублюдок конченый, что это снято было до того, как я на Дани женился!

- Знаешь, как говорится, на войне все средства хороши...

- Что? Вот сука! Повтори! Что ты сказал?

Но слышать это второй раз мне уже необязательно. Потому что по последней фразе, а точнее, по голосу, определяю, наконец, где он находится! И бросаюсь на него, стараясь сразу с размаху впечатать кулаком в морду!

И куда-то попадаю...

Потом еще раз.

А потом они вдвоем с Сэмом скручивают меня на полу.

- Суки! - ору, выворачиваясь! - Оба! И ты, Сэм? И ты с ним?

- Да, блядь! Да успокойся ты! - стонет Сэм, которому прилетело от меня куда-то по ногам. - Ну, смысл сейчас отношения выяснять? Здесь? Нам выбраться нужно! Дани