Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 70

– Юля! – Архипов ахнул и пошел за мной в круг.

Все принялись нелепо дергаться в такт музыке, а мы с Архиповым, обнявшись, принялись монотонно раскачиваться из стороны в сторону. Конечно, такое позорище не могло продолжаться дольше двух минут. Только не со мной. Я вас умоляю!

Впервые я переступила порог танцевальной студии, когда мне едва исполнилось семь лет. Как это пришло мне в голову – бог весть. Уж, конечно, не мама за ручку привела. Я смутно помню, как я ходила мимо окон этой студии и смотрела на девочек и мальчиков (больше все-таки девочек) в смешных платьях и балетках, вырисовывающих круги на паркетном полу. Я пришла и попросилась к ним. Меня посмотрели. То, что я была худа, как щепка, было хорошо. То, что я при этом была грациозна и имела хорошие балетные данные, оказалось случайностью. Возможно, даже роковой.

– Девочка хорошая, – сказали моей бабушке, которую я тоже в итоге туда притащила. – Но мы же не бюджетная организация. Вы сможете платить? Мы можем сделать вам скидку, если мать ее воспитывает без отца.

– Да, ее мама – мать-одиночка, – подтвердила бабушка.

Так я оказалась в студии. Если что и было хорошего в моей жизни, так это танцы. Когда включали музыку и начинали отрабатывать какие-то движения, я получала физическое удовольствие, позволяя своему телу изгибаться и поворачиваться в такт требуемому движению и направлению. Я танцевала там, я танцевала дома и везде, где слышала музыку. А примерно через год меня показали Аде Федоровне.

– Конечно, это несколько поздновато, – жаловалась она, когда наша преподавательница из студии говорила ей что-то про мои таланты. – Ты же знаешь, у нас дело даже не в таланте, у нас дело в костях. Ну, я посмотрю, ладно. Но восемь лет – это для нас уже много.

– Как же много? – поразилась я.

Но потом узнала, что в балет детей отдают чуть ли не с того момента, как они начинают ходить. Впрочем, эта система имела множество исключений. Дело тут было действительно не в таланте и даже не в возрасте, а в костях. Чтобы заниматься балетом, нужно иметь определенное строение скелета, иначе нету никаких шансов выучиться всем нужным растяжкам и прочему. Нельзя иметь короткие ножки и длинное тело, нужно иметь длинную шею, а вот широкие плечи – никак. Дети такого вот неправильного или, как говорят профессионалы, брахиморфного типа не смогут заниматься балетом, сколько бы сил и времени они на это ни потратили. Кости не могут быть изменены одной только силой воли.

Поэтому Ада Федоровна всегда скептически относилась к любого вида и варианта детям «знакомых», о которых говорили, что они очень способны и подойдут для балета. В конце концов, Ада Федоровна была профессионалом высочайшей пробы, а профессионалы иногда должны быть жестоки.

– Значит, ты Юля? И ты хочешь танцевать? – спросила она меня, внимательно разглядывая и ощупывая.

– Да. Очень, – сказала я, на практике понимая, каково это – быть лошадью на ярмарке. Мне, натурально, даже зубы проверили. Ведь для профессионального балета подойдут только дети с правильным прикусом.

– А знаешь, она действительно имеет шансы, – сказала Ада Федоровна моей преподавательнице из студии. – Ножки правильные. И в целом…

– Она из неблагополучной семьи.

– Это плохо.

– Но она может тебя удивить. Ты бы видела, как она работает у станка. За год не пропустила ни одного занятия, – вступилась за меня преподавательница. – Попробуй ее.

– Я попробую, – сказала Ада Федоровна.

И таким образом моя судьба была определена. Я стала учиться в балетной школе, на бюджетном отделении. Какие только я не придумывала способы, чтобы раздобыть нужные мне для занятий вещи – не буду рассказывать. Скажу одно, именно в те годы я научилась не только прекрасно врать, но и получать то, что хочу. Все эти навыки пригодились мне в жизни. Но все это стоило того, потому что у меня была мечта.

Мои природные данные позволили мне приблизиться к моей мечте. Я десять с лишним лет занималась балетом со всей страстью, на которую только была способна. Когда Ада Федоровна меня выпускала, именно с ее легкой руки и после настойчивых требований я оказалась в Москве. Возможно, мне стоило отказаться и остаться в Ростове. Москва встретила меня в штыки. На первом же курсе балетного училища я сломала ногу в первый раз. В начале второго – во второй и последний. Это, конечно, разбило все мои мечты и сердце, так как единственное, что я любила по-настоящему – только танцевать. Судьба имеет странное чувство юмора, не правда ли? И она всегда норовит сначала дать мне что-то, а потом обязательно отобрать. Но танцевать я умею. И до сих пор в тишине дома, когда никто не видит, в темноте вечерних сумерек я могу забыться и начать кружиться, окутанная магией музыки. Я не знаю ничего на свете сильнее музыки. Музыка может вернуть к жизни того, кто давно для нее потерян, музыка может все.

– Ну-ка, посторонитесь! – крикнула я, скинула с себя эту дурацкую песцовую жилетку (жалкая дань моде) и вышла в круг, прямо к большому костру. Я даже не помню, что играло по радио. Какая-то песня, кажется Moby, Natural Blue. Потом другая. Мне было все равно, я словно путник, прошедший по пустыне месяц без глотка воды, танцевала и не могла напиться. Я не заметила, как стало просторно вокруг меня, как утихли все вокруг, а кто-то сделал музыку громче. Мне казалось, что я снова в Венеции, как когда-то, и что я совсем одна, и я свободна, я ничья. Я только танцую сама для себя, ради простого ужина и имею право ни перед кем не отчитываться.

– Юля, вау! Ничего себе! – кричал кто-то из толпы.

Но я даже не поняла, что они кричат обо мне. Я танцевала и смотрела в глаза потрясенному Архипову. О, даже не сомневайтесь, я прекрасно знала, какое впечатление производят мои танцы на влюбленных мужчин. И даже на женщин, стариков и детей. Грация манит, как что-то запредельное, чарующее и волшебное, как что-то, что так редко можно встретить на улице или перед новогодним костром на лыжном курорте. Другое дело, что я не могла, не должна была допускать того, чтобы он увидел это. Зачем? Чего я добивалась? Чтобы всю ночь он смотрел на меня и не отводил глаз? Красивая женщина, умеющая танцевать, – это оружие массового поражения, и предугадать последствия его применения невозможно. Что-то будет разрушено, даже если ты этого не хотела.

– Слушай, как ты это делаешь? Ты где-то училась? – спросил Костик, когда отгремели восторженные крики и мне было позволено вернуться на свое место.

– Ну, конечно, училась, – улыбнулась я.

– Где? Как? У кого?

– Знаешь, сейчас много разных дисков продают. «Научись танцевать за три дня» или «Все стили танцев на одном диске». На Горбушке, думаю, все это можно найти.

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 70