Странно, что я вспомнила об этом сейчас.

Он подошел ко мне, обнял со спины, зарылся носом в копну светлых волос, собранных на макушке.

- Я думал, что сойду с ума, если с тобой что-то случится, Паш.

- Я знаю, тебя нельзя оставлять одного надолго. Глупости всякие вытворяешь, - откинув голову в сторону я позволила ему поцеловать шею, закрыла глаза и почувствовала как внутри меня собирается в тугой узел все, что было недосказано, недоделано и не выяснено в последние недели.

Руки Егора спустились с моих плечи вниз к запястьям. Я зашипела.

- Прости, Паулина. Мне очень жаль.

На том месте, где были кабельные стяжки остались шрамы. Еще не зажившие, розовые, очень чувствительные к воде, бинтам, мазям и прикосновениям. В больнице их бинтовали и дали с собой лекарства, чтобы быстрее заживали, но все врачи сходились в одном - эти отметины останутся со мной навсегда.

Неважно. Все это было неважно.

- Я бы хотела, чтобы все было как раньше, Егор. Сегодня я хочу забыть о том, что произошло.

Мне не нужно было повторять дважды. Он поднял меня на руки и аккуратно, как самую хрупкое, самое ценное свое сокровище отнес в спальню. Раздевал медленно, целовал медленно и мне было этого мало.

Я так скучала по нему. По его сильным рукам, которые могли сделать хорошо и причинить боль. По его весу, который так правильно ощущался на мне или рядом со мной. По его нежности, по его грубости. Мы занимались любовью почти всю ночь. До судорог в конечностях, пока наши тела не покрылись потом, а сами мы не обессилили от усталости. Эндорфины превысили все возможно допустимы нормы в крови.

Я была счастлива.

Но мне все еще было невыносимо больно.

Потому что это был конец.

Глава 27

На больничном я пробыла недолго. Всего неделю от начала новой четверти, да и то лишь потому что Егор на этом настоял.

Он не мог остаться со мной на целый день, так как в его фирме все еще продолжались налоговые проверки, и еще двух сотрудников удалось уличить в сотрудничестве с Маратом. Один из них сливал личные данные на меня и мужа, второй подворовывал деньги со счетов компании, и отдавая бОльшую часть “организатору” немного оставлял себе.

Титов не пропадал в офисе ночами, хотя возможно обстоятельства этого требовали.

Он приходил домой, приносил ужин или продукты, готовил вместе со мной, ужинал вместе со мной, помогал перевязать запястья и обработать раны. Заботился, переживал, делал все, чтобы я чувствовала себя в безопасности.

- Болит? - спрашивал каждый раз.

Я кивала. Потому что болело. Но не только руки. Болело все, точнее ныло и не давало покоя. Сейчас у меня было абсолютно всё - муж, работа, жилье, машина. Было хобби, были друзья и родители и все же… я больше не чувствовала себя счастливой.

Словно внезапно в идеальной картинке образовалась брешь. Или она всегда там была, но хорошо маскировалась благодаря умелой руке реставратора.

Проблема еще была и в том, что я точно знала чего мне не хватает и, возможно, что я знала как это исправить. Но для этого мне нужно было кое-что сделать.

В пятницу я заскочила к своему врачу и получила долгожданную выписку, а проходя мимо школы, в которой трудилась последние восемь лет, встретила своих первоклашек. Уроки были закончены и они как раз дружно вышли на улицу.

- Паулина Андреевна!

- Мы так рады!

- Как хорошо, что вы возвращаетесь!

- А вы вернетесь? Нам Марина Константиновна совсем не нравится!

Дети гурьбой кинулись ко мне. Кто-то с разбегу обнял, кто-то вцепился в рукав пальто. Я была так рада видеть их почти в полном составе. И мне было так жаль, что сейчас я не могла ответить на большинство их вопросов.

- Я тоже очень рада, что вы в порядке. Надеюсь, что ваши каникулы прошли замечательно и никто не заболел.

- Ромы Казанцева не было в школе, а сегодня он пришел с мамой. Кажется больше не будет с нами учится, - пожаловалась Оля.

И словно в подтверждение её слов на крыльце учебного заведения появились Кристина и её сын. Сын моего мужа. Господи, как же все-таки он был похож на Егора. Даже издалека.

Рома увидел меня и сбежал по ступенькам быстрее, чем его мама успела поймать за рукав. Она схватила пальцами воздух, неловко спрятала руку в карман пальто и стала медленно спускаться вниз.

Рома протиснулся между ребятами прямо ко мне и молча встал рядом. Толпа вокруг стала понемногу рассеиваться, родители здоровались, забирали детей и уходили. Маленькие проказники быстро теряли интерес к происходящему и переключались на новые задачи - секции, гости, предстоящие выходные.

Наконец-то нас осталось только трое.

Коротко кивнув Кристине и приветствуя ее я положила руку Роме на плечо.

- Как ты себя чувствуешь?

- Меня выписали, но мама решила, что лучше я буду ходить в школу рядом с нашим домом, - выпалил он как из автоматной очереди, явно недовольный таким решением.

- Мама права - так будет лучше.

- А ты могла бы перевестись в ту школу?

Его вопрос был такой искренний и такой трогательный, что мне пришлось прикусить язык, чтобы не давать обещаний просто “подумать” об этом. Я уже обо всем подумала и все решила. Это оказалось не просто, словно сдирать пластырь в один прием. И самое ужасное я не знала, пожалею ли потом об этом.

- Прости, Ром, но нет. Зато сейчас я могу угостить тебя и твою маму мороженым в нашем кафе. Там есть классная детская комната, можешь даже немного поиграть.

- У нас нет времени, - попыталась вставить свое слово Кристина.

- Ну мамочка, ну пожалуйста, - Рома быстро переметнулся от меня к ней и сделал ровно то, что может делать каждый ребенок со своим родителем - одним взглядом скрутил в бараний рог и вот уже мы идем в нужном направлении.

Казанцева молчала, а сын Егора между нами был как секундант. Нам нужно поговорить, уверена, что она понимала это не хуже меня, но чувствовала себя не очень хорошо. Напрасно, я не собиралась нападать на нее и вырывать волосы.