- Ничего, просто смотрю на тебя и не могу насмотреться - какая же ты красивая, Адель, будто ненастоящая. Таких не бывает...

- Много же вы выпили, Руслан, если я кажусь вам красивой. - усмехнулась Адель, которая, выходя из дома, только почистила зубы, даже не причесалась, да и вчерашний макияж забыла смыть и теперь была скорее всего похожа на панду.

- В этом вопросе я совершенно трезв. - заверил он ее, наливая себе немного коньяка в бокал.

- У вас что-то случилось? - осторожно спросила она мужчину, который был похож на человека, который заливал свое горе.

- Случилось. Я похоронил недавно человека, которого считал другом, а он на самом деле оказался убийцей моей любимой женщины.

Адель застыла на полувдохе, когда услышала эти слова - любимая женщина? Не та ли в гробу и в саване над камином?

- Вы видели её в мастерской, Каролину. - грустно улыбнулся Руслан и окончательно перешёл с ней на ты, до этого он ещё старался соблюдать границы. - Скажи честно, Адель, ты подумала, что я какой-то больной извращенец?

- Нет, подумала маньяк Казанова. - грустно улыбнулась Адель. - Художники по-разному выражают свои чувства через творчество, вы так, и это нормально. Я не считаю вас извращенцем.

- Я выразил свою боль... Она причинила мне самую сильную боль, а теперь оказалось, что это ей было больно, а я и не заметил, был слишком занят своим эго. Я ведь так сильно её любил, почему я поступил с ней так жестоко?!

Руслан залпом опрокинул в себя коньяк и опустил грешную голову, готовясь покаяться.

- Мой отец очень сильно любил мою маму... Так сильно, как любят в жизни только раз. На разрыв, до дрожи, до сумасшествия. Они были счастливы, и в горе, и в радости. Мы все были счастливы и в однушке в Чертаново, и в огромном особняке на Рублевке, везде, где они были вместе, им было хорошо. Но у этого есть и свои минусы, когда маме поставили страшный диагноз, отец в ту же минуту решил, что жить он будет столько, сколько она. Когда она сгорела от рака крови за год, отец прожил всего полгода, усиленно спиваясь. Мы с Алией стали сиротами, я в двадцать лет, она в шестнадцать. У нас было всё, а потом не осталось ничего... Только бизнес от родителей и много денег, да и мы две сироты у друг друга. Это было ужасное время, будто в комнате резко погас свет и мы никак не могли найти из неё выход.

Адель украдкой вытерла слезу, которая скатилась по щеке. Руслан, не поднимая головы, продолжал выговаривать свою боль, которую держал в себе годами.

- Алия нашла выход - своего мужа, который дал ей семью, что она потеряла. Это сейчас, я взрослый мужчина, понимаю, что он всегда был альфонсом, он увидел в ней жертву с деньгами и вцепился в неё зубами, обхаживал, манипулировал. Хорошо, что у меня хватило мозгов защитить наш совместный бизнес от него. Не представляю, чем бы кончился их развод, если бы он влез в наше семейное дело. Но тогда она была счастлива, а я пытался быть счастливым, искал ту самую любовь, постоянно путая со страстью. Сначала первая жена - красавица, умница, на мою маму была похожа, такая же улыбчивая. Я думал вот оно - настоящее, а потом, как гром среди ясного неба мне на голову свалилась ещё одна сиротка - Каролина... Ее отец работал водителем у моего отца, погиб в аварии, мать умерла ещё раньше, она осталась одна и я решил ей помочь, а потом влюбился, будучи женатым. И я решил усидеть на двух стульях - Каролина и жена, обе рядом, одна в моем доме, другая в соседнем. Две жены на родине моей матери это даже нормально...

Руслан поднял грешную голову, ему хотелось увидеть её взгляд и по нему понять, что она думает? Осуждает? Ненавидит? Ни то ни другое - Адель слушала, внимательно и не перебивая, стараясь даже мысленно не давать оценочных суждений, которые этому страдающему мужчине были точно не нужны. Человеку нужен человек.

В такие моменты, только молчаливая поддержка другого разумного существа важна и ценна. Адель сейчас чувствовала себя нужной, и вдруг поняла, что именно от этого она и занимается своим делом - фондом и галереей, так она чувствовала себя нужной и живой...

- В жене было хорошо одно, в Каролине другое, первую я уважал, вторую страстно любил, с обеими спал и даже был счастлив. Жена узнала и подала на развод, а я? Я женился снова, только не на Каролине, а на другой женщине, ещё одна большая страсть, которую не смог пересилить. Лина была слишком молода, чтобы сопротивляться мне и моим решениям, мы были вместе восемь лет. И всё это время я до конца не осознавал, что я делаю, какую боль я причиняю всем свои женщинам, которые жили в соседних домах с моей любовницей. А потом Лина спрыгнула из окна квартиры, которую я ей купил в качестве отступных, всё-таки понял, что так дальше нельзя. Жена забеременела, я хотел быть с ней и со своим ребенком, у меня была бы семья. Только вот оказалось, что беременна жена не от меня, а у меня вообще детей не может быть, как моя супруга выяснила и бросила это в лицо в день похорон Каролины. И гвоздь в крышке гроба - Лина была тоже беременна, и тоже не от меня. Я предавал, меня предавали, порочный круг, который я начал сам. Но за Лину было обиднее всего, я был её первым мужчиной, я думал, я единственный. Её смерть она была такой неожиданной, непонятной, я всё это время думал, зачем она это сделала? От кого была беременна? Иногда я её любил, иногда ненавидел, но больше серьёзных отношений у меня не было. Зачем? Что я могу дать? Семью точно не могу, так зачем пытаться что-то строить? Можно ведь просто жить и получать удовольствие. Только жил я, близко общаясь с убийцей и насильником Каролины, тогда он работал на меня, я помог ему подняться выше. Стас упал оттуда совсем недавно, напоследок ещё и жену с детьми на улице оставил. Вера такого не заслужила, она была хорошей