Не пугает мысль, что мы знакомы всего несколько недель, и у каждого свой «бывший» в анамнезе. Я спокоен, будто все решено намного раньше, и в моем доме всегда носилось двое детей.

Впервые за много лет меня не злит даже собственный отец.

Забыв о возрасте, Черный весело гоняется за малышней и, не смущаясь посторонних, щиплет за задницу свою Верочку. Я не ощущаю его лишним, как это было раньше и не чувствую больше никакой злости за смерть матери.

Секс в машине и предложение Аленке сделали меня таким спокойным, что не бесит даже умник брат!

В отличие от всех наших предыдущих коротких встреч, Герман все еще в моем доме. Без зазрения совести он глушит мой кофе, ждет фамилии чиновников от моего кинолога и беззастенчиво пялится на моих детей и мою женщину.

Бессмертный горец, чтоб его!

— Ну что, нашел связи со столичными шишками? — Наобнимавшись с дочкой, спрашиваю я у этого финансового гения.

— Я нарыл гораздо больше, чем рассчитывал. — Вместо того чтобы рассказать подробности, брат переглядывается с отцом.

Я помню, как Черный интересовался генералами в Москве, которые могут прикрывать Попова. Вряд ли это была родительская забота. Скорее всего, отцовские дела как-то связаны с этими чинами. Очередной раздел сфер влияния или война за территорию.

Пока мои драгоценные родственнички не вляпались в какое-нибудь дерьмо, надо бы прижать обоих и допросить с пристрастием.

— Фамилии будут только в обмен на информацию, — заталкиваю в рот бутерброд. Мне еще нужно успеть к полкану, на ужин вообще нет времени.

— У тебя и так дел хватает, — Герман кивает в сторону жрицы. — Пуп надорвешь гоняться еще и за московскими.

— Решили вдвоем с отцом свалить на другую площадку? — На бутерброды мгновенно слетается детвора, потому старательно фильтрую базар.

— Давай начистоту. Тебя все равно не пустят в ту песочницу, — улыбаясь малышне, тянет брат.

— Знаешь, у меня не такие уж маленькие пасочки.

— Все твои пасочки в Питере. А там нужна московская лопатка и большое сито, чтобы просеивать местные булыжники.

— И с каких пор у тебя или отца там сито?

Герман явно что-то недоговаривает. Жопой чую какой-то подвох, но пока не могу раскусить, какой.

— Будем считать, звезды сошлись. — Улыбка брата превращается в оскал.

— Что-то мне все это не нравится. Особенно про звезды.

Смотрю на часы. Кажется, кому-то пора терять туфельку и валить к тыквам.

— А ты и не думай. У тебя сейчас вон… — Герман кивает в сторону детей. — Полная чаша.

— И эта чаша напрямую связана с Карабасом, которого я сегодня повязал.

Подхожу к своей Аленке. Целомудренно целую в лоб и машу дочке.

— Вот и сбереги их. — Брат снова возвращается за свой компьютер и даже не кивает мне на прощание.

***

Сыровский встречает меня в коридоре отделения как дорогого гостя. Распахивает объятия и стискивает так, словно хочет переломить хребет.

— Здравия желаю, — хриплю я, в ахере от происходящего.

— В приемной нынче Москва. — Слышу на ухо. — Улыбаемся и пашем.

Полкан хлопает меня по спине. И пока я пытаюсь отдышаться, уходит в свой кабинет.

Не желая испытывать судьбу, я сразу же иду за ним. Спокойно, расслабленно с максимально тупой рожей, чтобы ни одна падла не прочла по лицу об аресте Попова.

— Ну, докладывай! Где был, что видел! — глядя мимо меня на дверь, командует полкан.

— Да, собственно, нигде и ничего. За дочкой присматривал. А сейчас явился табельное сдать.

— Молодец, майор. Исполнительный! — Сыровский гаркает так, что, наверное, слышно и на улице.

— Дело кому-нибудь передавать нужно? Или оно уже само… передалось?

— Ну что ты, как сержант желторотый? Передай, конечно. С людьми познакомься.

Полкан двумя пальцами тычет себе в глаза и затем так же показывает на меня.

— Понял. Буду знакомиться. Поименно.

— Соображаешь. А так… как дела? Как семья, как любимая женщина? — Щурится.

— Спасибо, все хорошо. Полная… — ухмыляюсь, вспоминая брата, — … чаша.

— Это в наше время важно. Это самое ценное. Чтобы детки, любимая женщина, и никто не мешал счастью. — Сыровский расслабленно откидывается на спинку сиденья и тихо выдыхает.

— Если вы не против, я бы следующую неделю с «землей» поработал.

Я не могу прямо сказать полковнику, что не верну ему Попова. Не имею права поделиться подробностями погони — о трупах на вокзале и обещании Тихому отдать эту падлу в его распоряжение.

Разрешения закопать ублюдка тоже просить не могу. Но поставить в известность… даже если это будет стоить мне погон — обязан.

— Здесь сейчас делать нечего, — начинаю осторожно. — А там есть парочка глухарей, которых надо закрыть и забыть.

— Там… — Полкан поджимает губы.

— Да.

— Ну что ж… — Сыровский поворачивается к стене и смотрит в нее так, будто там стоит Попов и вся его московская дружина. — Земля, так земля. — Жмет могучими плечами. — Бывают такие глухари, которых лучше закрывать. В противном случае они улетают и потом гнездятся где-то еще, где их уже никто не может закрыть.

Глава 58

В гаражи еду осторожно. С самого отделения за мной катится хвост — неприметный серый универсал. Преследует профессионально — ювелирно держит дистанцию, не ведется на мои провокации с резким торможением и перестройкой в другую полосу.

Судя по всему, работают опытные спецы. Или московские следователи, или группа поддержки со стороны.

Половину пути я упорно пытаюсь рассмотреть хотя бы одно лицо. Развивая косоглазие, постоянно пялюсь то на дорогу, то в зеркало заднего вида. Однако хвосту до сиреневой звезды на все мои хотелки.

Двадцать минут виляния не приносят никакого результата.

— Ты там ездить разучился? — спрашивает по телефону Тихий.

Еще в начале операции он подсунул мне в машину отслеживающий маячок и уже полдня наблюдает за всеми передвижениями.

— Да тут у меня балласт. Пытаюсь скинуть. — Сворачиваю в очередной узкий переулок, но хвост равнодушно проезжает мимо. Словно заранее знает, что скоро вернусь на проспект.

— И как успехи? — ехидно хмыкает Леня.

— Прилип как моя бывшая к общей недвижимости. Никакая холера не берет.

— Так, может, подсобить? У меня недалеко тачка есть. Один звонок, и парни разберутся.

Предложение в целом нормальное. Отец не зря выбрал Черного в свои помощники. У Лени везде есть нужные люди, и он всегда готов помочь.

Единственная проблема с этим помогатором — за его услуги рано или поздно придется платить. Задержание Попова я еще смогу списать на счет отца. А вот мелкая услуга с хвостом станет личной проблемой.

— Я разберусь. Спасибо. — Решаю не