Глава 20

- Рыжик… - мужчина дергается ко мне, но я выставляю руки, ладонями вперед.

- Не называй меня так. Ответь на вопрос.

- Дочь… - папа тоже делает шаг вперед.

- А ты… молчи! Лучше молчи, отец! - никогда я так его не называла.

Но сейчас у меня в груди и в голове начинает раскручиваться такой смерч, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать орать. Кричать во весь голос! Останавливает только то, что я так скорее себя до истерики доведу.

А устроить истерику очень хочется! Очень!

Стискиваю зубы с такой силой, что они скрипят.

Все они.… все, без исключения, до сих пор считают меня ребенком, который не в состоянии принимать решения! И истерика не поможет. Наоборот, сделает хуже.

- Милая, ты успокойся, - ласково начинает папа, подтверждая мои мысли. - Ты же знаешь, что мы с мамой просто беспокоимся о тебе, я…

- Замолчи, отец, - не знаю, как и откуда в моем теле берется такой голос.

Он как будто и не мой. Я никогда не говорила так - без тени сомнения, холодно, отстраненно, практически командным тоном. И папа, кажется, что-то понимает. Потому что растерянно запинается на полуслове.

- Я хочу услышать ответ на мой вопрос, - снова поворачиваюсь к Роману. - У тебя правда была договоренность с моим отцом?

- Агата….

- Была?! - не отрываю взгляда от мужчины.

- Все было не так! - голос у него чуть срывается.

- Тогда как? Объясни мне! - складываю руки на груди.

Он отводит глаза, и эта секундная заминка говорит мне больше, чем все остальное.

- Ты с самого начала знал, кто я, - не задаю вопрос, утверждаю, глядя на проступающее на лице Романа виновато-умоляющее выражение. - Знал, что я дочь владельца клиники. Знал, что я та девочка, с которой ты дружил в детстве. Та девочка, которая писала тебе письма, не получая на них ответа…

- Письма?.. - отец хмурится, но я не обращаю на него внимания, потому что Князев продолжает молчать.

- Ты врал мне все это время, - голос у меня практически пропадает. - Врал, что узнал меня значительно позже, только когда увидел на том дереве…. Врал, что поможешь с поступлением. Одна сплошная ложь… Что же я вам такого сделала, а, Роман Дмитриевич?

- Нет, Агата, я не…

- Каким еще поступлением?! - голос отца.

- Гатюша, что происходит? - а это мама за моей спиной, пришла-таки из комнаты.

Внезапно все в моей голове выстраивается в стройную картину. Как быстро Князев взял меня под свое крыло в хирургии, а ведь я слышала разговор медсестер, что такое поведение для него нетипично. Тот самый первый разговор с хирургом в мое ночное дежурство, когда мы с ним вместе ели оладьи. Он еще тогда говорил мне, чтобы я увольнялась. Скандал, когда он прикрыл меня перед пациенткой - конечно, раз он пообещал моему отцу, что будет за мной присматривать…

- Уходите все отсюда, - я отхожу, пятясь, останавливаюсь в дверном проеме, глядя на троих самых близких мне людей.

Точнее, тех, кто должен был быть самыми близкими. А вместо этого…

- Агата! Дочь, что вообще… - мама с отцом начинают говорить одновременно.

Перевожу взгляд на Князева и указываю подбородком в сторону двери.

- Я никуда не уйду, - он качает головой, глядя прямо мне в глаза. - Я должен тебе объяснить! Агата, я не думал… не собирался... не хотел, чтобы все было так!

- Вот именно. Не думал. И не хотел. Но сделал, - в груди у меня давит.

- Агата!

- Ладно, раз не собираетесь уходить, значит, уйду я! - резко разворачиваюсь, быстро иду в комнату, подхватываю мобильный, сумку.

- Стой! Куда ты.… - Роман под родительские вопли, в которые я даже не вслушиваюсь, дергается ко мне, обхватывает за плечи.

- Не трогай мою дочь! - его за локоть хватает отец, и это дает мне возможность вывернуться.

- Агата, что за манера обрывать разговор! Успокойся, ничего страшного же не случилось, мы сейчас сядем, спокойно все обсудим и все решим… - а это уже от матери.

Естественно, не могла не сесть на своего любимого конька. Как будто мне до сих пор пять лет, и достаточно отвлечь, сунуть конфетку и погладить по голове, чтобы я успокоилась.

- Садитесь, обсуждайте и решайте, - расправляю плечи. - Без меня. А когда закончите - уходите и захлопните за собой дверь! Видеть никого из вас я больше не хочу!

Не в силах больше находиться там, выбегаю на лестничную клетку. Слышу, как отец что-то кричит Роману, тот огрызается, слышу, что зовет меня, явно уже выскочив в подъезд, но, плюнув на все, бегу вниз, прыгая через ступеньки и не чуя под собой ног, просто бегу, так, как будто от этого зависит моя жизнь.

Мне невероятно везет. Далеко бы я, конечно, от хирурга не убежала - с бегом у меня вообще так себе дела обстоят. Но выскочив из подъезда я неожиданно натыкаюсь… на свою квартирную хозяйку, которая как раз выходит из машины!

- Агата! А я тебе писала и звонила….

- Простите, ради бога, - запыхавшись, затравленно оглядываюсь, хватаю ее за руку. - Мы можем отъехать отсюда?! Ненадолго?! С квартирой все хорошо, честное слово…

- Прыгай! - Серафима реагирует моментально, открывает машину, и выезжает, едва я захлопываю дверь.

Дергано оборачиваюсь и успеваю увидеть выскочившего из подъезда хирурга.

Но уже все. Машина поворачивает за угол, выезжает на проспект, и я выдыхаю.

- Простите, - говорю тихо и слышу сама, как дрожит у меня голос. - И спасибо вам огромное… вы меня просто спасли, честное слово….

- Не извиняйся, - хозяйка квартиры сосредоточенно следит за дорогой. - Я сейчас долг отдала. Мне когда-то тоже помогли сбежать, твоя бабуля, кстати. От мужа. Сейчас бы его назвали модным словом абьюзер. А тогда нам просто говорили: «Бьет - значит, любит. Терпи, сама виновата, доводишь мужика».

- Меня никто не бил… - вздыхаю, уже успокоив дыхание. - Просто… врали. Вы были правы, - добавляю после паузы. - От мужиков и котов одни проблемы.

- Понятно, - женщина кивает, как будто и в самом деле все поняла.

Закусываю губу, вспомнив Компота. От него-то как раз никаких проблем нет, а я его бросила! Накатывает чувство вины, но,