Животик слегка выпирает над резинкой трусов. Без просторной одежды, это уже очевидно.

Кровать в гостевой спальне Платона оказывается гораздо удобнее, чем раскладной диван, на котором я сплю в своей съёмной квартире. И стоит только голове коснуться подушки, как тяжесть прошедшего дня наваливается на меня усталостью.

Кладу ладонь на свой животик, в котором растёт малыш, и почти моментально засыпаю.

Просыпаюсь ночью от непонятных ощущений. По расслабленному телу прокатывается истома. Низ живота сладко сводит.

Кажется, мне что-то такое снилось…

Во сне меня целовал Платон. Он гладил сильными ладонями моё тело, нежно возбуждая во мне желание.

Это самое желание сосредоточилось сейчас внизу живота. Я будто всё ещё чувствую там руку своего воображаемого любовника.

Горячая ладонь прижимается к моей коже в том самом месте, где я недавно чувствовала первые шевеления ребёнка.

Моего уха нежно касаются горячие мужские губы. По телу бежит волна мурашек, а я резко открываю глаза, окончательно просыпаясь.

Это ведь вовсе не сон!

И в мягкое место мне сейчас упирается кое-что очень твёрдое и реальное!

- Какого чёрта! – ору я сиплым со сна голосом.

Выворачиваюсь из рук невидимого в темноте нахала и вскакиваю на ноги.

- Вернись в кровать, П-полиночка, - слышу сбивчивый и, кажется, нетрезвый голос Гроднева, - я что-то ничего не понял, мне очень нужно ещё тебя пощупать…

- Ах ты, сволочь! – ору я во весь голос. – Я тебя сейчас так пощупаю!

Хватаю с кровати подушку и принимаюсь со всей дури лупить ей пьяного Платона.

Он напугал меня! Руки трясутся, и эмоции требуют выхода.

- А я ведь опять почти поверила, что ты хороший человек!

Гроднев закрывает руками голову, на которую я обрушиваю серию ударов.

- П-полиночка, - заплетающимся языком стонет он, - что же дурного в том, что нас так тянет к друг другу? Честное слово, я ничего плохого не собирался делать…

- Ну, конечно! – я устала махать тяжёлой подушкой.

Последний раз обрушиваю её на Платона, вытираю со лба выступивший пот и оглядываюсь по сторонам.

Ага!

Хватаю с пола один из своих кедов и безжалостно бью забравшегося в мою постель гада по плечу.

- Совершенно ничего плохого ты не собирался делать, подбираясь ночью в темноте к моим трусам?! – шиплю я.

- Ай! - Платон морщится, когда я случайно задеваю кедом его лицо. – Ты мне так синяков наставишь…

- Так тебе и надо! – рычу я, кидая на пол обувь.

Хватаю со стула свои джинсы и пытаюсь быстро натянуть их в темноте. Нужно одеваться и валить отсюда! Неважно сколько сейчас времени. Вызову такси, пойду пешком… В этом доме я не останусь!

Ноги никак не хотят пролезать в штанины.

Я чуть не падаю, пугаюсь этого и, не подумав, приседаю на кровать, чтобы справиться, наконец, с джинсами.

Пьяный Гроднев, который до этого безропотно сносил удары, неожиданно прытко бросается ко мне, обхватывает под грудью и тянет за собой обратно на кровать.

Он слишком сильный. Я оказываюсь на спине с ногами, запутавшимися в дурацких джинсах.

Сильные мужские руки тут же обвивают моё тело, крепко прижимая к себе. И я снова чувствую бедром кое-что очень твёрдое.

- Попалась… - хрипло шепчет мне на ухо Платон.

44

- Отпусти меня немедленно! – шиплю я.

А у самой сердце из груди чуть ли не выпрыгивает. Дикая смесь ощущений: тело зажигается в руках Платона, как спичка, но страх оказаться разоблачённой добавляет паники.

- Не отпущу! – Платон чмокает меня в ушко и пьяно ухмыляется. – Лежи смирно, я пытаюсь уснуть.

Одна из рук Гроднева аккуратно ложится на мой живот.

- Спи, Полиночка, - шепчет он, - я никуда не отпущу тебя ночью.

- Тогда уйди! – требую я, снова пытаясь вывернуться из мужских рук.

Не получается. Платон только сильнее прижимает меня к себе, и я в очередной раз чувствую, как пониже поясницы в меня вжимается пугающе твёрдая кочерга.

- Я уйду, и ты сбежишь, - Гроднев зевает, - ты всегда сбегаешь… а я как дурак отпускаю… не хочу так больше…

- Платон… - я замираю, почувствовав, что ладонь мужчины гладит мой живот.

- Всё, Полина Сергеевна, отбой! Спи давай, пока по жопе не дал… - Платон ещё раз зевает.

И к моему удивлению, через пару секунд в комнате слышится его тихий храп.

Он правда уснул?

Ещё раз пытаюсь выбраться из капкана его рук, но Гроднев даже во сне держит меня крепко.

И что теперь делать?

Паника потихоньку успокаивается. Конечно, в таком состоянии Платон ничего не понял. Облапал меня с ног до головы, но вряд ли сделал какие-то выводы.

Мы даже могли бы заняться сексом, и он не запомнил бы изменений в моей фигуре. Не понял бы, что во мне растёт его ребёнок.

Между ног предательски теплеет, а щёки опаляет жаром стыда.

Чувствовать его в себе было очень приятно. Я и не думала раньше, что с мужчиной может быть так хорошо.

Чёрт, Полина Сергеевна, о чём ты думаешь? Это просто физическое желание.

Ты сильнее этого!

Неправда. Внутренний голос шепчет, что к Гродневу меня влечёт не только физически.

Он самый умный и интересный мужчина, которого я знаю. Мне рядом с ним хорошо, если он не несёт чушь про подарки по расписанию и прочую ерунду.

Но в этом-то и опасность моего положения. С каждым днём я влюбляюсь в Платона всё сильнее, а тот, кто любит, теряет контроль.

Я ещё долго не могу уснуть. Слишком диким мне кажется то, как мирно мы лежим. Будто настоящая пара.

Будущее тревожит неопределённостью.

Платон уже перевернул мою жизнь с ног на голову, сделав мне ребёнка. Я только-только смирилась с этим поворотом судьбы, спланировала, как буду справляться, а Гроднев снова объявился и встрял в систему дестабилизирующим фактором.

Я не знаю, как он воспримет новость о том, что я обманываю его несколько месяцев. И не понимаю, почему он не оставит меня уже наконец в покое.

Сон приходит только под утро.

Поэтому я недовольно стону, когда чувствую сквозь дрему лёгкий поцелуй на губах.

- Вставай, соня, - тёплые губы нежно касаются моего лба. – Ты что, приехала в мой дом дрыхнуть до обеда? Пора приниматься за работу!

- Что? – натягиваю одеяло до подбородка, не открывая глаз.