Он швыряет меня на кровать, облизнув губы и тяжело дыша. Я чувствую, как постель скрипит подо мной и прогибается, когда он наваливается сверху своей тушей.

Мне уже не хватает даже злости. Есть только тупая усталость, желание закрыть глаза и исчезнуть. Я то пропадаю, то снова появляюсь в собственной голове, теряя куски реальности один за другим. Сознание мигает, как потерявший зарядку фонарик, с огромными перерывами во времени и пространстве.

Раз…

Глеб пыхтит где-то над ухом и сосредоточенно дергает за ткань, расправляясь с остатками моей пижамы. Ткань сползает с бедер рывком, хлестнув холодным воздухом по коже, как удар, а липкие потные руки хватают за безвольные колени и тянутся к нижнему белью.

Два…

От тяжести чужой туши нечем дышать. Всё тело ноет и требует, чтобы его оставили в покое и не трогали.

Три…

И смутно, как из другой вселенной, я слышу грохот распахнувшейся двери и громогласный голос незабвенной Ревы Виссарионовны:

- А ну-ка встал, извращенец поганый! Ишь, срамота ходячая… Я тебе щас табуреткой уж совесть-то набью! У меня аргумент простой, деревянный!

Раздается еще какой-то шум и снова грохот. Тяжесть с меня внезапно исчезает, зато по ушам бьет какой-то злобный вскрик. Кажется, это воет Глеб, завалившийся набок и снова получивший по многострадальному заду.

- Ой, да не ной, штаны помятые! - звучит над ухом победный, чуть запыхавшийся голос Ревы Виссарионовны. - Теперь сиди и думай, где свернул не туда, поганец! За дело получил…

Где-то фоном за стенами дома размеренно гремит хриплый голос громкоговорителя:

- Внимание, говорит полиция! По данным оперативной группы, здесь удерживается похищенная женщина! Откройте ворота и выйдите с поднятыми руками…

Снова провал во времени.

...А потом - холод. Острый, зимний. Он щекочет лицо и ненадолго приводит в чувство. Кто-то несёт меня, аккуратно, как хрупкую вещь. Я слышу прерывистое дыхание мужчины, а его дрожащие пальцы прижимают меня крепче.

- Дорогая моя… любимая… всё будет хорошо… - шепчет знакомый голос. - Прости, что так долго…

Мир ускользает окончательно, и я медленно уплываю в темноту. Только горло напоследок обжигает солёный ком - то ли слёзами облегчения, то ли судорогой.

Дорогие читатели, Яна проходит последнее самое большое испытание, держите за нее кулачки. Она должна перешагнуть через этот огонь и найти опору именно в себе.