- А, может, и не было никакой измены? – спрашиваю я прямо. – Лев не хочет переделывать тест на отцовство, пока ты беременна. Но когда ребёнок родится, он обязательно проверит ещё раз… Что будет тогда, Яна?

- Мне плевать! – кричит Яна. – Делайте с ним, что хотите, только меня отпустите уже!

Лицо девушки краснеет. Глаза нервно бегают по комнате.

- Чей это ребёнок, Яна? – допытываюсь я. – Ведь он не может быть от Льва…

- Ненавижу! – шипит Яна, вставая с кровати и нависая надо мной вместе с огромным животом. – Всё из-за тебя! Зачем ты им всем сдалась? Чем ты лучше других? Всё из-за тебя! Он нас всех прикончит из-за тебя…

Я сжимаюсь, готовясь к тому, что Яна накинется на меня с кулаками, но она сдувается.

Выговорившись, садится обратно на кровать и опускает голову.

- Уходи, - требует она.

- Кто отец твоего ребёнка? – не отстаю я.

Яна ничего не отвечает. Отворачивается от меня, забираясь на кровать с ногами.

Сижу ещё минуту, пытаясь придумать, как её разговорить, но давить дальше на эмоции слишком рискованно. Она распереживается, и неизвестно, как это скажется на ребёнке.

Встаю с тяжёлым вздохом и иду к двери. Так ничего и не узнала. Лев был прав, не стоило мне приезжать сюда.

- Он нас всех прикончит, - как под гипнозом бурчит себе под нос Яна. – Он точно нас всех прикончит…

44. Лев

Я спросил отца: как мне вернуть мою семью обратно? Он ответил, что никак. Обратно ничего не вернёшь. Прошлое не изменить. У нас есть только будущее. Я должен создать семью заново.

А ещё он сказал, что рано или поздно жизнь всех сталкивает с ситуациями, с которыми, казалось бы, не справиться. И тогда люди истерят, сдаются или творят херню.

Я натворил целую кучу херни и не знаю, как теперь всё исправить.

Понятия не имею, что заставило меня поступить так с Яной. И это самое паршивое. Постоянно мысленно возвращаюсь в тот вечер и пытаюсь понять, как можно было бы предотвратить беду.

Наверно, мне не следовало пить. Или стоило уехать на такси в город. Но всё это не объясняет лично мне того, что произошло.

А это значит, что я не могу доверять сам себе.

Ну ладно. Допустим, я был не в себе из-за алкоголя и… В общем, не остаётся ничего, кроме как просто смириться с тем, что я урод. Отец прав: прошлого не исправишь. Я честно старался всё наладить. С самого начала. Но только ещё глубже закопал себя.

Вот это-то и причиняет лютую боль.

Как сказал папа, я из тех, кто в такой ситуации творит херню. Я думал, что спасаю отношения с Соней, но оказалось наоборот. Я разрушил всё до основания. Ошибался снова и снова.

Хотел силой заставить её быть рядом. Терпеть присутствие Яны в нашем доме. А когда она развелась со мной, против её воли привёз их сыном обратно домой.

Мне казалось, что исправляю ситуацию, но я просто рыл себе могилу поглубже.

Соня не из тех, кто смириться с тем, что ей навязывают.

Она из тех, кто будет биться до последнего вздоха. И если бы мне хватило тупости продолжать гнуть свою линию, то тем бы всё и закончилось – её или моим последним вздохом.

Я чуть не сломал свою малышку. Свою огненную девочку. Эгоистично думал о том, что не смогу жить без неё.

Когда она сутки не приходила в сознание от высокой температуры, я понял, что не смогу жить, если её не станет.

Кажется, пора признаться себе, что эту войну я проиграл.

Всё сделал не так. Грубил и требовал там, где надо было умолять и договариваться.

Сожаления о прошлом занимают большую часть моих мыслей. Я буквально придавлен виной за то, что случилось с Яной. Это самое жестокое разочарование в себе в моей жизни. И я ужасно жалею о том, как вёл себя с Соней.

Я до одури боялся потерять её. И вот потерял.

Небо не рухнуло на землю. Это оказалось не самым страшным, как я думал. Самым большим кошмаром стало для меня осознание, что моей девочке без меня лучше. Я ей не нужен. И она не простит.

Чувствую себя ходячим трупом, отрезанным от своей семьи. А назад пути нет. Прошлого не вернуть.

Всё, что я могу, это продолжать заботиться о Соне и Паше, если она позволит.

Хочу уберечь её от всех бед этого мира. Открутить чёртово время назад, и не оказываться с Яной на той чёртовой турбазе. Или хотя бы не пытаться тащить её потом в дом к жене. Это оказалось большой ошибкой. Нужно было сразу запирать Яну под замок и охрану врачей.

Зануда Роберт предлагал положить её к нему в клинику. Как будто она не сбежала бы оттуда через день.

И Соню я зря отпустил к нему в квартиру. Чуть не родила прямо там на ступеньках.

Столько ошибок. Я, как слепой, случайно попавший в посудную лавку, перебил всё вокруг и стою теперь среди осколков без малейшего представления о том, что делать.

Буду просто любить их. Софию и Пашу.

Буду рядом, если она позволит.

Я не хотел везти её снова к Яне. София упёртая, но не железная. Теперь я это понимаю. Расстроится после, а мне что делать?

Так и есть.

Моё рыжее счастье спускается вниз из комнаты Яны, и я вижу на её лице разочарование. Острый носик досадливо морщится. Мягкие губы сжаты.

Стараюсь не любоваться слишком открыто её солнечной красотой.

Память подбрасывает воспоминания о том, какой она была много лет назад, когда мы только познакомились.

Я запал моментально. Буквально за секунду. Сначала глаз зацепился за водопад огненно-рыжих локонов и аппетитную попку, а затем она обернулась, и я пропал. Какая-то стажёрка окинула меня, директора, таким надменным взглядом, будто она королева, а я грязь под её каблуком.

Просто она заметила в зеркальной офисной двери, что я пялюсь на её задницу. Ну и всё. Прекратить пялиться я уже не смог. Увязал в ней с каждым днём всё глубже. Быстро же она меня приручила, и глазом не успел моргнуть.

София почти не изменилась за эти годы. Её фигура снова стала точёной после родов. Вот только глаза грустные. Смотрит на меня с такой