– Не-ет!

От неожиданности он убрал от лица руку. Из разбитого уголка рта текла кровь. У Роберты помутилось в голове. Она ясно ощутила, что это не его – ее кровь, почувствовала нестерпимую боль в груди и висках. И вдруг осознав, что, если с ним стрясется беда, ей станет не мил весь свет, обхватила его крепкую шею руками, уткнулась лицом ему грудь и безудержно зарыдала.

– Ну-ну, что ты, малыш... – ласково забормотал Джеффри ей на ухо. – Мне совсем не больно, а ранка эта совсем пустячная.

– Что-то я не ничего понимаю... – растерянно произнес Мартин.

– В чем дело?! – раздался из прихожей испуганный крик.

Роберта взяла себя в руки. Рыдания еще сдавливали горло, слезы сами собой текли из затуманенных глаз, в голове гудело, но она приказала себе успокоиться и, не убирая рук с шеи Джеффри, медленно повернула голову. К Мартину присоединилась мать в халатике поверх отделанной кружевами пижамы.

– Это он? – спросил Мартин. – Тот самый?

Роберта без слов кивнула.

– Вы что... снова сошлись?

Она хотела было качнуть головой, но лишь немного двинула ею в сторону, неуверенно пожала плечами и потупилась.

– Сойдемся ли мы снова, зависит только от Роберты, – сказал Джеффри. – Но расставаться вообще не должны были.

– Меня как всегда ни во что не посвящают, – пробормотала Гвен.

Мартин положил ей руку на талию.

– Тогда я не хотел тебя расстраивать, а теперь тоже ни о чем не знал.

Роберта медленно поднялась, протянула Джеффри руку, и он тоже встал. Кровотечение остановилось – алая змеистая струйка на его подбородке начала подсыхать.

– Знакомьтесь, – сказала Роберта, глядя на родителей и крепче сжимая в руке руку любимого. – Джеффри О’Брайен.