Тётенька, у которой всё зависит от настроения. Вот понравлюсь я ей сейчас и меня угостят горячим пирожком. Она и поржёт с подругой, потрындит, А не понравлюсь, меня окатят взглядом разъебучей госслужащей и угостят пинком. Такие могут быть и ангелом на плече и конченной тварью одновременно. Социопатки они и в Африке социопатки.

— Машка, вот не могу смотреть на тебя спокойно. Так бы и перегрызла тебе горло. Понимаешь, ненавижу тебя! Но ты тут и я разговариваю с тобой. Почему?

— Слушай, самый лучший рассказ всегда испортит слово «НО». Например, я смотрю на тебя и думаю: такая добрая, словоохотливая, но жирная.

Милена вскочила, замахнулась бокалом, я миролюбиво протянула:

— Ладно, забудь. Расскажи, лучше, зачем ты собиралась в прыжке с балкона испортить газон?

— Я замуж хочу. За очень-очень богатого

— Ты неисправима, Милена. Смести ты своё внимание на фундаментальные вещи. Ты того не стоишь, чтобы быть в этой теме.

— Можно подумать, ты стоишь.

— Не обо мне речь. Ты за богатого хочешь. Подвернулся богатый, а тебе нужно ещё богаче. Женятся, блин на равных себе или по любви. Ты вот что можешь предложить кроме раздвинутых ног?

— Отстань, дура. Все предлагают раздвинутые ноги. Можно подумать, ты другая. Всем мужикам от меня нужно только одно!

— Надеюсь, не твоя однушка в Кишинёве? — меня разобрал смех, я уже пожалела, что стащила Милену с балкона.

Может быть свалилась бы, у неё ум на место встал. Вижу, её не переубедить. Я встала, хотела выйти, Милена вдруг взвизгнула:

— Что мне теперь делать, — она взвыла, снова бросилась в слёзы. Раскачивалась, закрыв лицо руками и дрыгая ногами: — что⁈

— Выпрыгивай из истерики, умойся, позвони Амирану, скажи что готова замуж. Родишь ему ребёнка, научишься печь хачапури, подружишься с его мамой.

— Ты дура? У него денег мизер, даже яхты нет.

Она подняла на меня заплаканное лицо, подозрительно сощурилась:

— Ты откуда знаешь про Амирана?

— Про тебя все всё знают. Ты местная знаменитость, о тебя горничные судачат целыми днями. Я вот Амирана не знаю, наверное хороший человек, раз тебя полюбил. Красавчик. Расскажи про него.

— Нечего рассказывать. Денег у него мало, вот и вся история.

— Милена, цени мужика, который думает, что ты красивая женщина, а не дешёвая шлюха. Держись за него. Может быть это последний твой трамвай. Другого не будет.

— У меня другие запросы. И на этот счёт другое мнение.

— Офигеть. Давай начистоту. Ты спокойно ложилась под любой кошелёк, и как только в тебя поверил мужик, откуда то появилось мнение. Причём противоположное разумному.

— Зато, как женщина, я абсолютно свободна!

— Свободна или нахрен не нужна никому?

— Чё ты несёшь!

— Я несу тебе правду. Ты не стоишь тех денег и тех мужчин, на которых закидываешь сети. Но судьба любит тебя. Даёт последний шанс. Мужика, который тебе поверил.

— Ой, ой. Кто бы мне советы давал. Бродяжка-собачья прислуга. Тебя как нянькой к собаке то занесло?

— Жизнь так сложилась. Чем плоха работа. Каждый день новые впечатления, лица.

— Собачьи?

Я посмотрела в сторону Милены:

— Сучьи.

— Грубиянка!

— Каков вопрос, таков ответ. Не цепляй меня, целее будешь.

Милена снова плеснула себе в бокал бодрящего напитка, подошла, чокнулась с моим бокалом, что стоял на комоде:

— Что ты знаешь, Машка! Ты не представляешь каково мне.

— Меня подставил муж, лучшая подруга переспала с ним, пока я хоронила отца и оба они кинули меня на деньги. Давай, Милена, расскажи мне, чего я не знаю о боли?

— Не отступлюсь от Матвея. Я его знаю больше чем ты и он богаче.

— У меня в детстве была игрушка, которая говорила на английском «я тебя люблю». Такие продавались на каждом углу. Так вот, она говорила про любовь, только если её придавить. И чем дольше на неё давили, тем тише она говорила.

— Ну и к чему ты это? Всё равно от Матвея не отступлюсь.

— Милена, ты так стараешься захомутать его… выглядишь как лошадь на цыганской свадьбе. Голова в цветах, жопа в мыле.

— Давай на чистоту! — она отставила пустой бокал, забралась в кресло с ногами, свернулась клубком, хищно блеснув глазами:

— Собираешься драться со мной за Матвея? Учти, проиграешь! Задушу!

Что то змеиное было в её позе, взгляде, словах. А со змеями последнее время у меня разговор короткий:

— Ты выстрелила сама себе в обе ноги, Милена Аркадьевна. Правая коленка: ты изменила Матвею в его доме под его крышей с его другом, а настоящие мужики этого не прощают. Левая коленка — я тебе Матвея не отдам. Вот теперь живи с этим. Желательно долго и несчастливо.

Пора было покинуть этот душеспасительный сеанс. За попрыгунью с балконов я больше не переживала. Из истерики она выбралась. Пора было и мне выбираться из своей сказки. Послезавтра поезд.

Глава 33

Сегодняшнее утро таило в себе кучу событий, призванных доконать меня. Мало того, что я не спала, вот прям чувствовала тревогу, не могла найти себе места.

Списывала это на то, что впереди побег. Уже завтра.

Во время завтрака Дима всем растолковал их обязанности, началась подготовка к вечернему празднеству. У нас с собакой было своё расписание.

Вероятно, это был звёздный день для моей Софи. Сегодня она должна рассыпать искры перед гостями. Выглядеть самой ухоженной, дорогой, красивой и здоровой собаки в мире.

По этому поводу у нас в коридоре толпилась куча всякого народа. Понаехали специалисты, Софи купали, сушили, стригли, делали маникюр. Невменяемая парочка дизайнеров прибыла с ворохом каталогов к Светлане Ильиничне, пытаясь всучить ей все новомодные прелести для Софи. Всему этому не было видно ни конца ни края.

Мне тоже досталось. Я перемыла всё, что можно в будуаре моей собаченции, пропылесосила, разобрала её гардероб. Может быть и хорошо, что утро началось с заморочек. У меня не было время для собственных мыслей. Правда, к вечеру я устала так, будто поле перепахала. Это, скорее, от нервов.

Ещё ночью я решила перестать истерить. Сказать легче, чем сделать, я всё равно каждую минуту возвращалась к мысли об отъезде. Закончится банкет, соберу вещи, у меня с собой всего рюкзак. Единственно, чего я не могла придумать, это как добраться до вокзала. Просить водителей, так они Диме скажут. Дима вопросы начнёт задавать. Такси попробую вызвать через приложение, может получится.

Ну, вот и вечер.

Народ, прибывающий на благотворительный вечер, был опылён роскошью