Аркаша заморский университет не закончит. Решительно вернется после третьего курса и скажет:

— Надоело быть заучкой. Хочу работать. Да и стремно там без вас.

Богдан поворчит, но примет решения сына, а после загрузит его так, как однажды это сделал его отец.

— Хотел работать? Работай!

— Вот и буду работать! Чо разорался? Иди с Васькой в развивашки поиграй, нервы успокой.

Где-то между поручениями Аркаша столкнется с той самой Катей, которой рвал тетрадки в четвертом классе, и он, наконец, извинится за то, что был мелким говнюком. Его, конечно, простят, а за это прощение Катюша влипнет по самые уши и очнется лишь в белом платье и фате под громкие тосты и смех.

— Вот блин, — шепнет она, — чертовы тетрадки.

С такими же словами она родит с криками трех сыновей. Каждый раз будет рычать на акушерку:

— Чертову тетрадки, — а после будет плакать от умиления над сморщенным личиком нового сыночка, — ты такой сладкий, и хмуришься как папа.

— О чем задумалась, Люба? — Богдан откладывает томик Пушкина и очки на журнальный столик.

— О том, какая я у тебя молодец, — разворачиваюсь к нему и поправляю плед на плечах, —

настоящая королева. Я все же спасла наше королевство.

—И мою жизнь, — Богдан улыбается, и понимаю, что его морщинки в уголках глаз стали глубже и четче, а седины в волосах - больше.

Кладет теплую сухую ладонь мне на шею, подается в мою сторону и шепчет в губы, вглядываясь в глаза:

— Я люблю тебя и буду любить... И когда в следующей жизни увидишь мальчика, который будет высоко прыгать по лужам, то это буду я.