— Думаешь, можешь всё так просто забрать?

— Уже забрала.

— А не придётся пожалеть-то? — чувствую, как он еле сдерживает раздражение.

— Если ты хоть что-то предпримешь против меня или Коли, я подам заявление в полицию.

— Заявление? — он снова смеётся, но теперь в его тоне сквозит холод. — Ну, попробуй. Только учти, что я тоже подам.

— Куда? — голос срывается, но я не могу показать слабость.

— Узнаешь. Хочешь войны?

— Оставь нас в покое.

— Оставлю, но сначала верну то, что мне тоже принадлежит, а у тебя заберу самое дорогое и ценное. — Твоего сыночка, которого ты, такая горе-мать, довела до больницы, — его голос становится ниже, зловещий оттенок пробирает до дрожи. У меня есть все основания, Катя. Я всем скажу, что ты нервозная, неадекватная женщина. Не раз падала в обморок? Стрессы, истерики — это же всё ты, не я. Да ещё скажу, что ты настраиваешь ребёнка против меня. Думаешь, суд на чью сторону встанет? На мать, которая своего ребёнка до больницы довела, или на меня — заботливого отца, который старался для приемного сына.

— Ты не был заботливым отцом! — мой голос срывается на крик, но я тут же глушу его, чтобы никто из медперсонала за стеной не услышал. — Всё, что ты делал — это устраивал сцены и изменял мне!

На той стороне повисает тишина, но я слышу его тяжелое дыхание.

— Мне плевать, что ты обо мне думаешь. Но предупреждаю, — его голос снова звучит твердо и резко, — если ты заберешь у меня квартиру и не вернешь машину, я заберу у тебя ребёнка! Увидишь, что такое настоящая война.

— Тебе никто не поверит!

— Думаешь, только у тебя есть знакомые юристы, У меня тоже есть. И они мне помогут правильно "раскрасить" картину. Думаешь, ты сможешь доказать, что я плохой отец? А если в твоей квартире вдруг "найдут" что-то интересное? Ну, не знаю, может, наркотики? Или алкоголь, когда ты должна была бы быть рядом с сыном?

— Ты не посмеешь… — шепчу я, но голос едва держится.

— Не посмею? Да это проще простого, Катя. Я могу сделать так, что ты будешь выглядеть полной неадекваткой. И у меня есть доказательства.

Я шумно сглатываю. Это бред, это просто его игра. Но его голос звучит так уверенно, что внутри что-то ледяное разливается по венам.

— Представь, что я расскажу, как ты наказывала его, доводила до слез. Как ты кричала, что он виноват в твоих проблемах. Соседи ведь слышали наши ссоры, Катя. Они не встанут на твою сторону.

— Это ложь! — слова вырываются громче, чем я хотела, и я сама вздрагиваю от своего крика.

— Ложь? А кто это докажет? Ты? С твоими истериками и проблемами с нервами? С диагнозами, которые я легко найду через знакомых врачей? Катя, ты можешь не верить, но я могу показать тебя миру такой, какой ты боишься быть.

Мой взгляд падает на окно — солнечный свет, от которого раньше становилось легче, теперь кажется почти издевательством. Я чувствую, как земля уходит из-под ног.

— Что ты хочешь? — шепчу, не узнавая свой голос.

— Чтобы ты оставила всё, — с нажимом говорит он. — Никакого развода, никакой продажи квартиры. Ты оставляешь мне квартиру, возвращаешь машину и уезжаешь. Или же… ты сама понимаешь, что я сделаю.

Связь обрывается.

Телефон в моей руке кажется ледяным. Я тяжело дышу, взгляд расфокусирован. В груди поднимается волна страха, но я сжимаю кулаки, пытаясь взять себя в руки.

Воздух в палате кажется густым, как в дурном сне, а слова Алексея ещё долго звучат в моей голове, будто записанные на пленку.

Глава 43

В коридоре больницы прохладно. Воздух пропитан запахом антисептика и чуть сладковатой горечью лекарств. Я сижу на пластиковом стуле у окна, глядя, как яркое осеннее солнце дробится на полу на узкие полоски. В руках кручу телефон, стараясь отвлечь себя, но мысли упрямо возвращаются к Алексею.

Что делать? Как защитить Колю? Грудь сдавливает тревога. Алексей слишком уверен, слишком спокоен, а его угрозы звучат слишком реалистично.

— Кать, привет, — низкий голос Влада вырывает меня из этой петли. Он присаживается рядом, настороженно смотрит на меня. — Что случилось? С Колей что-то?

Я отрицательно качаю головой, стараясь не встречаться с ним взглядом.

— Нет.

— А что тогда?

Крепче сжимаю телефон в руках.

— Коля в порядке. Просто… — слова застревают в горле, но я заставляю себя продолжить. — Алексей.

— Что он?

— Звонил. Угрожал мне, что заберёт ребёнка.

— Ты мать, как он заберёт?

— Сказал, что докажет, что я плохая мать и он из-за меня заболел. — Голос срывается, и я сжимаю в руках телефон так, что пластиковый корпус чуть похрустывает.

— Никого он не заберёт, — Влад обхватывает мои ледяные ладошки и обнимает их.

— Я не знаю, на что он способен.

— Так… — Влад замолкает и думает о чем-то, стратегию разрабатывает.

— Я не знаю, что делать, — выдыхаю я. — Он говорит, что у него есть знакомые, что он может всё подстроить… даже найти что-то, чего нет.

Влад молчит пару секунд, будто обдумывая сказанное.

— Так, — поднимает на меня глаза, — не бойся. Я с тобой. И у нас есть способ решить это раз и навсегда.

Я смотрю на него, не понимая.

— Установить отцовство, — говорит он. — Официально. Ты сама знаешь, Коля — мой сын. Алексей не сможет ничего сделать, если юридически он ему никто.

— Установить отцовство? — переспрашиваю, чувствуя, как мысли путаются ещё больше. — Это долго, Влад. А если он раньше успеет что-то провернуть?

— Значит, надо придумать, как это сделать быстро. Ты же рассказывала, что у тебя дядя юрист, наверняка поможет тебе?

— Дядя Юра… Да, он поможет.

— Ну, вот.

Он говорит это так уверенно, что я почти начинаю верить.

— Мы всё сделаем быстро. И вместе. А потом подадим в суд, чтобы его лишили родительских прав. У него нет оснований.

Мои пальцы медленно разжимаются, и я провожу ладонью по экрану телефона. Он теплый от моего прикосновения, с маленькой царапиной в углу, будто отражает мои собственные раны.

— А если он начнет всё равно эту нервотрепку, чтобы у меня ребёнка забрали? — шепчу я.

— Что он хочет от тебя?

— Требует, чтобы вернула ему машину и квартиру.

— А чья они?

— Машину папа мне подарил, а квартиру нам с Алексеем, но записана она на папу.

— Ничего он тебе не сделает, пугает тебя больше. Поэтому давай, решайся, я помогу тебе, вам. Мы сделаем всё, что нужно.

Я опускаю взгляд на свои колени.