– Что ты делаешь послезавтра? – прямо спрашиваю его.

– А? – непонимающе смотрит на меня Амир.

– Послезавтра, в восемь.

– Ничего.

– Отлично! – Я так рада, что забываю о глинтвейне, и пара капель выливается за края кружки. – Тогда я тебя похищаю.

– Похищаешь? Меня?

Кажется, Амир в конец растерялся от моей наглости. Ну и пусть думает что хочет, главное, что я смогу осуществить задуманное.

– Да, похищаю.

– И не скажешь зачем?

– Конечно же, нет, это же похищение.

В глазах Амира появляется блеск, а губы снова искривляются в лёгкой улыбке. Или ему весело, или он считает меня дурой. Если честно – всё равно.

– Хочешь, можем посмотреть фильм, – предлагает Амир, когда содержимое наших кружек пустеет.

В голове тут же вырисовываются картинки, как мы сидим с ним на его кровати, укрытые пледом, смотрим какую-нибудь сопливую мелодраму или комедию, а затем он обхватывает пальцами мой подбородок и, притянув к себе, жадно целует. От одних этих мыслей начинает покалывать губы, а низ живота как-то странно щекочет. Но что, если это просто плод моего больного воображения? Что, если Амир просто по-дружески предложил посмотреть фильм, а я напридумывала непонятно что?

Меня пугают мои собственные мысли и желания, но пора признаться хотя бы самой себе в том, что меня влечёт к этому парню со страшной силой. Что я влюблена в Амира Гордеева.

– Да я, наверное, пойду. Уже поздно. – Ставлю кружку в раковину. – Могу занести твои вещи завтра?

– Да, конечно.

На лице Амира не проскальзывает ни тени сожаления из-за моего отказа, что ещё раз даёт мне понять, что я права и это был всего лишь дружеский жест.

– Тогда спокойной ночи.

– И тебе. Если снова будут сниться кошмары, пиши, – я, в отличие от твоей соседки, ничего против прохладного воздуха не имею.

Вернувшись в комнату, тихо снимаю тапки и штаны, чтобы не разбудить Аню. Начинаю стягивать с себя кофту, но что-то меня останавливает и я прямо в ней забираюсь под плед. Запах цитрусов и кофейных зёрен пробирается в мои ноздри, я закрываю глаза и засыпаю, почему-то уверенная в том, что этой ночью кошмары мне больше не приснятся.

Глава 31

Амир

– Погоди, ещё раз. – Славик смотрит на меня так, словно я какой-то инопланетянин. – Тот синопсис, который Лина зачитала на зачёте, – это сюжет твоей книги?

– Всё верно, – подтверждаю я уже во второй раз, так как этот гений до конца не может поверить в услышанное.

– Бред какой-то. Она просто стырила твою идею, подслушав её у подруги?

– Ага.

– Чтобы дискредитировать тебя и самой поехать со мной в Питер?

– Именно, – уже безэмоционально отвечаю Горелову, закидываясь зелёным кишмишем с глубокой тарелки.

– Ты хоть понимаешь, как тупо это звучит?

– Именно поэтому я и не рассказал тебе ничего.

– Ну и дебил. Я бы сразу Жавороновскому всё объяснил по-человечески.

– И превратил бы зачёт в цирк. Впервые зовёшь Жавороновского в институт посмотреть на студентов, а у тебя сразу же в первом ряду влюблённая сталкерша. Он бы тебя после такого вообще никогда серьёзно не воспринял.

Горелов молчит, видимо обдумывая мои слова и понимая, что я прав, – скажи я тогда при всех правду, Жавороновский бы никогда больше не сунулся в Лит.

– И так, просто для уточнения, – Славик снова включается в разговор, – если бы не твоя Софа, я бы даже не знал о том, какой трындец творится на моей мастерской?

– Прости.

– Засунь своё «прости» в задницу. Его первокурсница нагнула, а он и терпит. И ладно ты. А если она маньячка? Возьмёт и мне шины проколет?

– Перегибаешь, Слав.

– Перегибаю?! У меня, конечно, есть сталкерши среди фанаток, но их одержимость заканчивается на пошлых комментариях под моими фотками. А это…

– Просто выложи уже фото с Дашей. Вы уже четыре месяца встречаетесь. Пусть об этом узнают остальные и тогда отстанут.

– Отстанут, как же… – усмехается Горелов. – Ну а ты? Какой план? Что собираешься делать с книгой?

Хороший вопрос, только вот я уже устал об этом думать.

– Когда-нибудь допишу. Вряд ли уже есть смысл куда-то спешить.

– Амир, – выдыхает моё имя Славик и смотрит на меня как на дурака, – ты же понимаешь, что издателям абсолютно плевать, кто у кого и что стырил? Они просто хотят заработать, а вот на ком – уже вторично. Тем более, сам подумай, ты высокий, красивый, горячий, да у тебя такая фанбаза появится, что издательства за тебя ещё и драться будут. Ты для них явно более лакомый кусок.

– Предлагаешь пойти по твоему пути и выезжать на смазливой мордашке? – подкалываю я Славика.

– Был бы я только смазливым, пошёл бы в эскорт, а не в писатели, – фыркает друг.

– Ты просто понял, что тогда тебе отец яйца открутит.

– Не без этого, – соглашается Горелов. – А если серьёзно, просто приступай к работе над книгой сегодня же. Напишешь быстрее – твои и лавры.

С этим как раз проблема. Я даже смотреть в сторону своего ноутбука с заветным документом на рабочем столе не хочу. Но вместо этого отвечаю замершему в ожидании Горелову:

– Сегодня не могу.

– Ну-ка? – Тот заинтересованно выгибает бровь.

– Меня сегодня типа похищают.

– И кто же? – Этот кадр даже облизывается от предвкушения. Ему только инфоповод подкинь, он и счастлив.

– Софа.

Горелов издаёт громкий звук, похожий на улюлюканье.

– Сразу говорю, мы на метро, – заранее отвергаю я предложение одолжить у него тачку.

– Да хоть на самокате! – Славик вскакивает и крепко обнимает меня. Клоун. – У Амира свидание!

– С чего ты взял, что это свидание? Я даже не знаю, куда мы идём. Может, она поведёт меня на кладбище или того хуже – гулять по Москоу-сити.

– Куда бы она тебя ни повела, она оказалась умнее тебя, взяв всё в свои руки.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что пить ночью глинтвейн в одной комнате с красивой девушкой, которая тебе явно нравится, и не поцеловать её – это верх кретинизма. Слушай, а может ты этот… импотент?

– Или может, меня просто чуть больше года назад бросила девушка, которой я сделал предложение, и я боюсь снова обжечься?

– Оставь это предположение для рационально мыслящих! – сдаётся Горелов.

– Я так и понял, – закатив глаза, отвечаю я ему. – Я, короче, пойду, время уже.

До нашей с Софой встречи действительно остаётся чуть меньше часа, а я должен ещё доехать до общежития.

– Иди, иди, – Горелов провожает меня до прихожей, – только умоляю, сегодня хоть не ступи – поцелуй ее.

– Как-нибудь