Женщина при деле и не нуждается в дополнительных осложнениях в лице меня. А я, в свою очередь, не нуждаюсь в лишних проблемах.

Да и не было у меня замужних… Хотя, кому ты врешь, Громов? У кого и когда ты вообще о таком интересуешься?

Но вот ведь какая штука – с утра я отправился в больницу только чтобы оформить бумаги, а в итоге вытащил оловянного солдатика из горла ребёнка и получил предложение остаться в педиатрии. И чем дольше я об этом думал, тем больше осознавал – впервые за долгое время у меня появилась мысль не уезжать.

Чёрт.

Вечером в ординаторской меня уже ждал Игорь. Он сидел, закинув ноги на соседний стул, и с выражением вселенской мудрости наблюдал за тем, как я, вальяжно развалившись, смотрю в потолок.

– Ну? – он наконец не выдержал.

– Как оно? Осел в мирной жизни?

Я фыркнул:

– Ты как будто сам мирный человек. Я напомню, мы оба, мать его, хирурги. Война просто сделала нас менее привередливыми.

Игорь ухмыльнулся:

– Ага. И теперь ты можешь вытащить солдатика из ребёнка, даже не вспотев. Чем не подвиг?

Я перевернул его блокнот вверх тормашками:

– Ты на что намекаешь, мудрый старец?

– На то, что тебе пора уже определиться. Останешься или снова будешь бегать от жизни?

Я хотел было сказать, что никаких решений принимать не собираюсь, но в этот момент перед глазами всплыла картина – испуганное лицо матери, сжимающей своего мальчишку.

И этот пацан… Упрямый, но такой маленький, цепляющийся за жизнь.

– Хрен его знает, – выдохнул я, потирая шею.

– Как-то непривычно.

– Ты всегда любил детей, – напомнил Игорь.

– Просто в какой-то момент тебе показалось, что ТАМ ты полезнее. Но там, Женёк, ты мог спасать лишь тех, кого ещё можно было спасти. А здесь – ты можешь не дать кому-то умереть. Чувствуешь разницу?

Я посмотрел на него исподлобья. Игорь был тем ещё философом, но сейчас его слова звучали слишком правдиво.

– Это ты так заманиваешь меня в мирную жизнь?

– А что, работает?

Я вздохнул:

– Пока не знаю. Но у тебя есть талант промывать людям мозги.

Игорь хмыкнул:

– А у тебя – создавать себе проблемы. Я уже понял, что тебя зацепили мать и ребёнок. Вы знакомы?

Я устало провёл рукой по лицу.

– Да откуда? У меня на каждый город по тысяче встреч. Но её павлин… Чёрт, у него какая-то особенная степень задранности клюва. Никогда не видел человека, который настолько уверен, что весь мир ему должен.

Игорь усмехнулся:

– Да уж, самодовольный тип. Хотя ты был бы не ты, если бы не поддел его. Весь коридор слышал, как ты растоптал его дорогое пальто словом.

Я хмыкнул:

– Если люди одеваются дорого, это не значит, что они стоят дорого. Скорее, наоборот.

Игорь покачал головой:

– Всё тот же Громов. Жаль, что за пять лет ты так и не смог себе найти женщину, с которой бы захотел остаться.

Я резко взглянул на него, но друг уже отвёл взгляд.

«Если бы ты знал… Была одна… Но я даже имени ее не знаю, а служба и прочие неприятности практически стерли из памяти ее облик…»

– Ладно, не злись. Просто мне кажется, что ты зря хоронишь себя в прошлом. Давай так: оставайся здесь, хотя бы попробуй.

Я усмехнулся:

– Ты, случайно, не в секте работаешь? Умеешь вербовать.

– А ты умеешь бегать от себя. Так что оставайся. В этом городе тебе уже есть, о ком подумать.

Я хотел было ответить, но вдруг взгляд зацепился за стеклянные двери. И в следующий момент я увидел его.

Мужчина стоял у входа, в полутьме коридора. Глаза – тёмные, прожигающие, полные глухой боли.

Я сразу узнал его.

Этого просто не может быть!

Я замер.

Но в следующую секунду, когда моргнул, он исчез.

Чёрт. Призраки прошлого. Они всегда находят тебя в самый неожиданный момент.

Игорь что-то сказал, но я его не слышал. Я медленно встал и подошёл к двери, вглядываясь в темноту за стеклом. Но там никого не было.

Я тряхнул головой и выдохнул.

Нет, я не верю в мистику. Это просто усталость.

Просто старые ошибки. Которые не отпускают.

– Так что, Громов? – голос Игоря вернул меня в реальность. -Завтра приступаешь?

Я молча кивнул.

Кто бы мог подумать – я остаюсь. В педиатрии!

Глава 4

Катя.

Господи… Как же мне все это надоело!

Да и не до этого мне вообще! В данный момент меня волнует только то, как себя чувствует мой сын, а не эти склоки с бывшим мужем!

Я почти не помню, как мы оказались за дверями больницы, а затем – на парковке, но Сергей сжимал мой локоть, буквально таща тараном на улицу.

– Нам надо поговорить, – сказал он жёстко, его пальцы сдавили так сильно, что я чуть не вскрикнула.

– Прекрати, Серёж, – я дёрнула руку, но он не отпустил.

– Я не могу! У меня ребёнок! Он… он только что…

– Да плевать мне, – отрезал он, сверля меня взглядом.

– Ты уже достаточно наигралась в эту самодостаточную мать-одиночку?

Я чувствовала, как внутри закипает злость. Я-то надеялась, что он оставил нас в покое. Но нет. Вечно он появлялся в самый неподходящий момент, нарушая мой хрупкий мир.

– Ты с ума сошёл? – прошипела я, прижимая Макса ближе к себе.

– Ты предлагаешь прямо тут поскандалить? В тебе хоть что-то человеческое осталось?

– Я имею права знать, что происходит с моей женой и моим пасынком, – прорычал мужчина, еще сильнее сжимая мой локоть.

Точно синяк останется… Только вот незадача. Дернуться сейчас означает влезть в открытый конфликт, а у меня на руках ребенок, которому сейчас явно не до этого…

Терпи, Катя… Сейчас мы от него избавимся… Что-нибудь придумаем… Кажется я видела охрану на входе… Если