— Прекрати, — шиплю глухо. — Случайность? — переспрашиваю я, не веря своим ушам. — Ты просто… случайно оказался с ней? Или с ними? Ира какая-то… Таня Кириллова… Сколько их у тебя?

— Погоди… Откуда? – охает Влад осекается. Сжимает руки в замок, опускает взгляд на папку с меню.

Никто из нас ничего не заказывает. Кусок в горло не лезет.

—Милеша… Девочка… Прости…

— Ты... — выдыхаю, но голос отказался подчиняться. — Ты разрушил всё, Влад, — бросаю я, наконец, собрав в себе остатки сил.

Каруселью перед глазами проносятся воспоминания. Как мы веселились в этом самом кафе. Как приглашали сюда друзей на важные мероприятия. Как строили планы на жизнь и Влад крепко держал мою руку, обещая, что всегда будет рядом, что никогда не предаст.

А теперь… Все вранье. Мишура, которую я принимала за настоящую драгоценность.

— Прости, Милеш. Я больше никогда… — смотрит на меня виновато. Говорит искренне. Но сейчас мне уже все равно. Ничего нельзя вернуть или изменить.

— Послушай… — пытается оправдаться он, но я поднимаю руку, останавливая его.

— Не надо, Влад. Все кончено. Мы разводимся.

Встаю из-за стола. Мир вокруг меня будто плывет. Земля уходит из-под ног. Но я упрямо иду к выходу. Не могу больше оставаться здесь.

— Милеша, подожди… — слышу за спиной голос мужа, но не оборачиваюсь. Нет ни сил, ни желания.

На улице вдыхаю теплый летний воздух. И вместе с ним приходит ясность. Всё закончилось. Или, возможно, только начинается.

Глава 4

Глава 4

Выскакиваю из кафе, будто за мной черти гонятся. Сердце колотится как бешеное, голова кружится от прилива негодования и ярости.

Как же так? Почему ты меня предал, любимый?

Ветер рвет за плечи, но я не останавливаюсь. Распахнув дверцу машины, прыгаю внутрь. Кидаю сумку на пассажирское сиденье, сразу завожу двигатель и уезжаю прочь, пугая солидную парочку, выходящую из Мерседеса.

Улицы мелькает перед глазами, а мысли скачут, как в сумасшедшей пляске. Но я ничего не вижу. Даже не понимаю, куда еду, зачем?

Просто выжимаю педаль газа и гоню. Прочь от этого мужчины. Прочь из этого города. Дочки сейчас в языковом лагере. Дома меня никто не ждет. И я сама еще не понимаю, как у меня получится войти в квартиру на Мироновской, не смогу я сейчас вернуться в нашу прежнюю жизнь. Вещи? Пока обойдусь. Да и думать я не могу о рутине.

Влад. Мне. Изменил. Изменяет!

Раньше казалось, мир перевернется и солнце потухнет. А нет… Все как прежде. И Земля вокруг своей оси вертится, и звезда по имени Солнце тихо и спокойно закатывается за горизонт.

Люди спешат по своим делам.

А я… Мне-то что делать?

Словно подгоняемая всадниками Апокалипсиса, вылетаю на трассу. Несусь, даже не думая, куда? Зачем?

В голове только одна мысль, и та бьет набатом.

Влад. Мне. Изменил.

Как теперь жить?

«Ничего. Справишься. Не ты первая, не ты последняя», – прикусываю губу. Привычно сворачиваю на узкую асфальтовую ленту, бегущую к близлежащим поселкам, и только теперь до меня доходит, куда я приехала.

Старая бабушкина дача! Как меня сюда занесло?

«Стоп!» – останавливаю поток бессвязных мыслей и Лексус. Лезу в бардачок у пассажирского сиденья. С самого дна выуживаю ключи.

«Все нормально. Прорвемся!» – снова бью по газам и на всех парах влетаю в Макаровку, где когда-то мои родственники купили участок. Дом старый, но еще крепкий. Его еще мой дед строил! Сад кругом. Озеро рядом. Красота. Отличное место!

Мы с Владом месяц назад приезжали сюда вместе с риелтором. Водили, показывали. Влад давно предлагал продать дачу. Ну, кому нужен бесполезный актив? Одни траты. Налоги, коммуналка.

– Давай продадим, Милешенька. И покупатель хороший, и цена отличная, – говорил мягко, но настойчиво. И сильно огорчился, когда я отказалась.

А у меня внутри обмирало все. Никак не могла себя заставить отказаться от уютного деревянного дома с башенкой и с флюгером. А вещи куда? Бабушкины комоды и картины на стенах. Выкинуть на помойку? Как кусок от себя отрезать…

– Продать можно, а деньги куда вложим? – поинтересовалась холодно.

– Найдем, милая, найдем, – причитал рядом Влад. Поправлял очки на переносице. Видимо, нервничал.

А я и внимания не обратила. Отмахнулась небрежно.

– Вот найдем куда вложить, тогда и продадим, - отрезала тогда. И даже самой себе попеняла за излишнюю раздражительность.

А теперь, выходит, мне самой бабушкина дача пригодилась.

Паркуюсь рядом с высоким деревянным забором, построенным еще дедом. Схватив ключи, бегу к калитке. Отворяю. Затем распахиваю ворота и въезжаю во двор. И только закрыв все запоры, выдыхаю как маленькая.

Все. Я в домике.

Ноги подкашиваются от усталости, руки дрожат, а из груди вырывается слабый жалобный стон, как у брошенной собаки.

Может, так оно и есть. С Владом мы прожили двадцать лет, и я всегда считала его нерушимой стеной. Муж оберегал меня, лелеял. Помогал во всех моих делах.

«Он же моим другом был!» – всхлипывая, утираю мокрые глаза. Без сил опускаюсь на деревянные ступеньки. Чуть потертые, но теплые от предзакатного солнышка.

Таращусь на куст сирени. Цветы уже почти все завяли. Лишь только маленькие соцветия еще радуют глаз.

«Полить бы надо», – смотрю на розы неподалеку. Наверняка уже бутоны есть. А дальше у ограды смородина, а за домом бабушкина клубника. Нечего тут сиднем сидеть.

Что плачь, что не плачь… Обратного пути нет. С Владом я жить все равно не буду. Надо подать на развод…

Надо. Но сейчас я и думать не хочу о дележе имущества, о суде и прочих неприятностях. Сейчас не это главное. А сад…

Цветы полить важнее. В саду убраться. А там видно будет.

Нехотя поднимаюсь на ноги. Бреду в дом. Вдыхаю аромат деревянных стен, покрытых олифой. Медленно обхожу все комнаты, будто здороваюсь.

«Здесь тебе будет хорошо!» – словно наяву слышу бабушкин голос. – «Глядишь, и мысли в порядок приведешь».

Улыбаюсь сквозь слезы. Бегу в свою комнату, которую занимала еще девчонкой. И застываю на пороге. Все та же широкая деревянная кровать, застеленная белым покрывалом. Те же сиреневые сухоцветы в вазочке. И комод, на котором стоят старые фотки в обычных рамочках. Подхожу почти вплотную, рассматриваю. На всех снимках мы с Владом. Молодые, красивые, веселые.

Сжав рамку в руках, опускаюсь на кровать. Реву в голос. Беляев приезжал