А тот факт, что по Москве мы разъезжали на шестой модели «жигулей»! Мы важно подъезжали к «Арарату», где парковка была просто переполнена «мерседесами» и «бентли». Его это ничуть не смущало. Но бесконечные пробки приводили его в бешенство, отчего я очень дергалась, сидя за рулем своей бедненькой машинки. К тому же меня озадачивали его постоянные указания, как надо водить и куда надо ехать, чтобы объехать пробку. Ну откуда у человека со стажем пребывания в Москве «без году неделя» такая уверенность в знании московских дорог?

Зато когда мы не ехали в машине, он был полон нежности и благородства. Эрик любил называть меня «май Бьюти, моя Беличка». Для него я почему-то была на нее очень похожа. Что общего он нашел между мной и этим забавным животным? Я подарила ему диск с фильмом «Летят журавли», где главную героиню прозвали «Белкой». Фильм мы с моим режиссером посмотрели лишь спустя восемь месяцев у него в Грассе. На него он произвел огромное впечатление еще и потому, что главный герой Борис в исполнении Баталова оказался очень похож на Эрика в молодости.

Ну, вот и пришло время расставаться. У меня путевка в Турцию. И как он ни умолял меня не ехать, я все-таки рванула. На следующий же день после приезда я заболела гриппом. Причем серьезно. Видимо, не могла пережить расставания со своим французом. Лежать на пляже с гриппом, а не с любимым человеком – это верх закона подлости. Я ждала возвращения на родину, тем более что только там я с ним смогу вдоволь поговорить по телефону. Вернувшись, я принялась делать визу для поездки к Эрику. Наш роман даже на расстоянии был абсолютно полноценным ; с ревностью, со слезами, с обидами и с песнями, с историями, рассказанными на ночь, и с многочисленными звонками по поводу и без.

В следующий раз мой любимый приехал в Москву на неделю. Это произошло через два месяца после начала нашего знакомства и после того, как я уже побывала у него в Грассе. Встретить Эрика мне не удалось ; у меня была съемка в рекламе таблеток от кашля. Он приехал ко мне сам, на такси. В мою коммунальную съемную квартирку. После его замка «прекрасные» условия моего временного жилья, такие, как неработающая колонка, ободранные обои и прочие радости быта, Эрика очень напрягали, но делать было нечего. Так было значительно дешевле.

Мой изнеженный гость терпел и кряхтел, но все его возмущения по поводу квартиры были всего лишь цветочками. Повторю, что гораздо больше он ненавидел наши пробки, простаивать в которых, да еще в моей «роскошной шестерке» ему было совсем невмоготу. Единственным местом, где Эрику было комфортно, были рестораны, в которых проходили деловые встречи с различными рекламными агентствами. Ноэта зона комфорта не распространялась на меня. Так, его критика в мой адрес на одной из таких встреч из-за того, что я позволила себе высказать кое-какие мысли и идеи, которыми эти люди заинтересовались, меня насторожила. Эрик не позволял мне ни с кем общаться, а тем более улыбаться, особенно если это были мужчины.

Неделя, которую он пробыл со мной, показалась мне адом. Я думала, что после этой встречи мы уже никогда не увидимся. Но особенно мне не понравилась дорога в аэропорт. Я везла его по пустому Ленинградскому шоссе на большой скорости. А он в это время позволял себе довольно неприятные высказывания по поводу моей персоны только потому, что в подъезде я встретилась со своей знакомой и отдала ей ключи от квартиры. Его это так насторожило, что он всю дорогу потрясал меня своим разыгравшимся воображением. Кто она? Наверное, она хочет устроить у тебя притон? Или она агент? И все в таком роде. Эти беспочвенные обвинения продолжались всю дорогу вплоть до стойки регистрации. В итоге я завопила: «Прекрати, с меня хватит. Я так больше не могу! Не веришь мне? Не доверяешь? Не даешь свободно дышать? Так больше меня не увидишь!». На этой оптимистичной ноте я развернулась и ушла прочь.

Я дошла до туалета, умылась. Но тут раздался навязчивый долгий звонок. Это был Он. Я не поднимала трубку. Минуту. Вторую. Наконец ответила. «Где ты? ; раздался его голос. ; Я к тебе подойду. Где ты?» И вот я вижу его, бегущего с чемоданами в обеих руках. Он вцепляется в меня со словами:

; Прости. Прости, прости…

; Не могу, ; тихо шепчу я.

; Что я должен сделать?

; Ты должен доверять мне. И давать свободу. Не контролировать каждый мой вздох.

Он мне все это обещает. У нас у обоих льются слезы. Мы стоим, обнявшись, среди незнакомых людей. Это был один из самых красивых и волнующих моментов в моей жизни.

В третий раз приезд моего любимого в Москву был ознаменован его персональной фотовыставкой.

Еду в Шереметьево встречать Эрика. Вдруг вижу, что на въезде в Химки прямо на середине дороги стоит огромный джип с аварийными сигналами, а рядом с ним мужчина в кожаной куртке. Голосует. Что-то заставило меня остановиться и узнать, чем я могу ему помочь.

; В Шереметьево? ; хриплым голосом спрашивает он.

; Да, ; отвечаю я.

; Подвезешь детей? Правда, они не говорят по-русски.

; Без проблем.

Двое детей-подростков и женщина-няня прыгают в мою машину.

; Я – Хирург, ; услышала я напоследок. ; Приходи в мой клуб. «Секстон». Буду рад тебя видеть.

И тут до меня доходит, что это тот самый «Хирург» ; родоначальник байкерского движения в России.

Его очаровательные дети, к сожалению, ни слова не понимают по-русски. Они родились и выросли в Германии.

Так в дружной компании с немецкими детьми легендарного русского байкера я добралась до аэропорта.

А вот и мой милый. Он был обвешан огромными чемоданами, которые мы еле-еле затолкали в мою машину. В этот раз он потратился и снял номер в «Арарат Парк Хаятт». Там, где начались наши отношения.

Тот же номер 1112 под самой крышей со стеклянной стеной и потолком и с видом на Красную площадь. С отличным сервисом и вкусной едой по утрам, с восхитительным спа-салоном. Что может быть лучше?

На