— Майя, - голос у матери на удивление ровный, почти деловой. - Не отвлекаю?

— Нет, я как раз приехала домой. Что-то случилось?

— Просто хотела напомнить про папины лекарства. Те, которые из Германии. У него завтра последняя ампула.

— Я помню, мам. Завтра заеду в аптеку и привезу.

— Хорошо, - говорит она. И молчит.

Я жду. Жду, что сейчас начнется привычное: «А почему не сегодня?», «Ты с кем-то встречаешься?», «Почему ты все время на работе?». Но она молчит. И в этом молчании - целая пропасть. Новая, отстраненная, но такая… спокойная.

Я почти чувствую укол совести, но воспоминания об организованных моей сестрой проблемах, гасят этот порыв на корню.

— Как папа? - спрашиваю я, чтобы заполнить неловкую паузу. В последнее время у меня столько работы, что меня хватило только на организацию ему очередного отдыха в санатории.

— Нормально. В санатории ему нравится. Говорит, воздух хороший. Статью свою дописывает. Ну, ладно, не буду тебя задерживать. Пока.

— Пока, мам.

Я кладу трубку и несколько секунд просто стою, глядя на свое отражение в зеркале.

Облегчение. Вот что я чувствую. Странное, немного горькое, но все-таки облегчение. Они больше не лезут в мою жизнь. Не дергают за ниточки чувства вины. Я отвоевала свое право на личное пространство. Дорогой ценой, но, кажется, оно того стоило.

Горячий душ смывает с меня остатки дня. Я кутаюсь в мягкий махровый халат, завариваю огромную чашку травяного чая и забираюсь с ногами в свое любимое кресло у окна. За окном город зажигает миллионы огней, превращаясь в мерцающее, живое существо.

Я беру с полки книгу. Тяжелый том в черной, минималистичной обложке - «Пепел на его крыльях». Название, пафос которого зашкаливает в космос. Это наш с Шершнем текущий «проект».

Наш новый повод для интеллектуальных дуэлей.

То, как мы его выбрали - отдельная история, и я уже сто раз пожалела, то сказала тогда: «Давай что-то не такое претенциозное и популярное сейчас». Кажется, он просто выбрал первое попавшееся в поисковике название

После того моего дурацкого предложения сходить в кино, он действительно пропал. Ненадолго. На сутки. Двадцать четыре часа, которые тянулись для меня целую вечность. Я уже успела сто раз проклясть себя за импульсивность, за то, что снова полезла на рожон, нарушив наши хрупкие, негласные правила. А потом он написал. Коротко, почти небрежно: «Прости, Би. Первый выезд на байке после зимы. Не мог пропустить». Он мог бы, конечно, предложить увидеться в воскресенье, в любой другой день, в любое другое время, даже предложить сходить на премьеру очередного хита про нуарных гангстеров… но не предложил. Не стал даже пытаться. А я сделала вид, что не жду никаких предложений.

Потом Слава прислал мне очередную цитату из очередной книги, щедро приправив ее своими едкими комментариями. Я ответила - не так едко, но достойно.

И мы снова вернулись в нашу безопасную гавань. В мир книг, фильмов и острых обсуждений - хотя бы там я все еще могла разговаривать с ним о чем-то, кроме: «Ты же снова с ней встречаешься, да? Первая любовь не умирает никогда?»

Мы больше не касаемся личного.

Не пытаемся переступить черту.

Мы просто… разговариваем. И этого как будто достаточно. Почти.

Я открываю книгу на закладке. «Пепел на его крыльях» - это не просто дарк-роман. Это погружение в бездну. История молодой художницы, которая встречает его — загадочного, молчаливого незнакомца, который оказывается падшим ангелом, изгнанным с небес за гордыню и живущим среди людей. Он - воплощение тьмы и порока, его прикосновения обжигают, а слова проникают под кожу, отравляя душу. Их отношения - это не любовь. Это одержимость, болезненная, разрушительная, но от этого не менее притягательная. Текст пропитан мрачной, почти готической эротикой, такой откровенной и беспощадной, что у меня иногда перехватывает дыхание.

«Он не смотрел на меня. Он меня видел. Каждую трещинку на душе, каждый потаенный страх. Его серебряные глаза проникали в самую суть, обнажая то, что я так старательно прятала даже от самой себя. Он был моим палачом и моим спасением. Моей тюрьмой и моей единственной свободой. Его губы пахли пеплом и грехом, и я готова была сгореть в его объятиях…»

На мгновение прикрываю глаза. Сотканный из слов образ темного ангела, почему-то обретает знакомые черты. Высокий рост. Серебряные глаза. Руки, покрытые татуировками, которые так уверенно сжимают руль мотоцикла…

Черт.

Боже, Майя, так ты скоро дойдешь до магазина игрушек для взрослых, причем увереннее, чем ты думаешь!

Я трясу головой, отгоняя наваждение. Это же просто… дурацкая книга. Книга - и отличный повод зарубить себе на носу, что обсуждать с ним можно только либо старое и унылое, либо современное - но где все умерли, в трусах и муках.

Телефон лежит рядом на столике.

Молчит.

Уже почти десять, пятница.

Я запрещаю себе даже думать о том, чтобы ему писать - малодушно боюсь, что он не ответит, потому что в такое время молодой, красивый, умный, чертовски сексуальный и полностью лишенный финансовых проблем парень явно не киснет дома в гордом одиночестве. Особенно теперь, когда на горизонте его безоблачной жизни появилась королевская красотка. Тоже, между прочим, высоко взлетевшая. Единственная причина, по которой я радуюсь, что Резник подарил Юле этот кусок моей работы - возможность не пересекаться с Алиной Вольской и ее фондом «зеленых инвестиций» Veridian Horizons. Потому что это название мелькает в наших рабочих документах с завидной регулярностью.

Я пытаюсь вернуться к книге, но ничего не получается. Даже острая словесная перепалка главных героев, явно стремящаяся к сексу, не помогает отвлечься от навязчивых мыслей о том, что можно легко узнать, как Слава проводит вечер - достаточно просто написать ему что-то и подождать.

За последние недели он уже трижды не отвечал на мои поздние сообщения. Это может ровным счетом ни о чем не говорить - он тоже много работает, сейчас его команда практически ночует в испытательном центре, и вполне логично, что при таком темпе жизни он пользуется любой возможностью выспаться. Но…

Не вздумай, Майка! Выключи телефон, спрячь его под подушку, чтобы глаза не мозолил. А лучше вообще выброси! Перестань ковырять эту рану.

Но пока я веду беспощадный внутренний монолог со своей слабостью, пальцы сами находят нашу с Дубровским переписку.

Я: Ты еще не спишь? Я тут пытаюсь переварить очередную порцию… пепла.

Смотрю на экран. Проходит минута. Длинная-длинная. Я