Останавливаюсь почти у кромки воды и вдыхаю запах детства, проведённого летом в деревне, полной грудью. Справа в метрах восьмистах вбиты колья крайних палаток, дальше поляна пестрит красной, синей и жёлтой парусиной, штук пять костров с котлами на треногах, девчонки в сарафанах, а некоторые в купальниках.

— Давай, Башар, не тормози, — кричит Тёмыч, сопровождая призыв всплеском и сверкая белой задницей. — Вспомни молодость. Как у твоей бабки после работы на огороде.

Скидываю одежду, на секунду задумавшись о судьбе трусов. Избавляюсь и от них, предварительно глянув по сторонам. Замирает дыхание, стоит ступить в непрогретую воду и увязнуть в склизком иле. Предпочитаю отдыхать на тёплых морях, а тут, от бьющих на дне родников, скукоживаются причиндалы.

— Поплавок не отморозишь? — передёргиваю плечами, продвигаясь дальше от берега.

— За своим следи, — выныривает Артём, фыркая и тряся головой. — А то стыдно будет перед девочками раздеться.

Следую его примеру, уходя под воду, и цепляю Верховина за щиколотку, дёргая на себя. Тот, с воплями «придурок», погружается на дно, пиная второй ногой меня в грудь. Со смехом выскакиваю, ощущая какое-то умиротворение. Холодно, но охуительно хорошо, будто вернулся в беззаботное детство.

Мы ещё немного дурачимся, скинув по паре десятков годков, и всё-таки выбираемся на сушу, расслабляясь под палящими лучами солнечного диска. Бутылка ледяного пива кстати оказывается в руке, и отрицательные эмоции после двухчасовой дороги полностью испаряются, оставляя только чувство лёгкой эйфории перед встречей незабываемых выходных.

Нацепив шорты, мы всё же трогаемся в сторону лагеря. На въезде нас встречает Егор в красной бандане и с топором в руке. Медведе-подобная громадина с ухмылкой маньяка. Ни за что не скажешь, что он пишет детские сказки и молодёжный юмор. Глядя на него, возникает всего два вопроса. В какой подворотне на героиню набросится убийца? И как он попадает по клавишам своими сардельками?

— Марат, Артём, рад, что приехали, — добродушно кривит рот, обнажая крупные зубы. Не знал бы его, и по хребту поскакали бы мурашки от страха. — Сейчас Лялька покажет вам ваш временный домик. Размещайтесь, отдыхайте, а перед обедом у нас общий сбор.

Лялька выпрыгивает из-за спины гиганта, мило улыбаясь и задорно поигрывая ямочками на щеках, усыпанных веснушками. Два рыжих хвостика подскакивают вместе с ней, откликаясь на каждое движение. Егорка любит такую мелочь с узкими бёдрами и маленькой грудью. Сколько с ним не пересекался, а рядом всегда миниатюрная нимфетка.

— Ну что, мальчики, — звучит глубокий, грудной голос с хрипотцой Ляльки, и я подвисаю от диссонанса зрительного и слухового противоречия. — Ваша палатка вон та жёлтая у ели. Матрасы и спальные мешки внутри.

Лялька напоследок взмахивает хвостиками и несётся в сторону Егора, заприметив рядом с ним пышную блондинку. Провожаю её взглядом, и, потеряв из вида, осматриваю пастбище цыпочек. Всё, как я люблю. Много курочек на мой вкус. Самый сочный ассортимент тридцати-тридцати пяти лет.

В реале потираю ладони, намечая несколько жертв для охоты. Вот эта в красном сарафане, и та в чёрном купальнике, ещё зацеплю ту блондинку, которую отогнала от Гречанина Лялька.

Глава 4

Анита

— Это не справедливо, — дует губы Надюха, утрамбовывая свой пятый размер в розовый купальник. — Ты его видела? Большой, мужественный, весь такой впечатляющий. У него ручищи… Закачаешься… Такой схватит, и сразу все важные части тела ладонью зацепит. Вот прям моя мечта, а не мужчина.

— Егор Гречанин, — просвещаю подругу, вспоминая его творчество. — «Егоркины сказки» слышала?

— Клубничка? Для взрослых? — оживляется она, проводя руками по крутым бёдрам.

— Для детей, — смеюсь и добавляю уточнение: — Три плюс, шесть плюс. Цикл колыбельных, путешествие Васютки. Пробовал молодёжку, но такого успеха, как в детской литературе, не добился.

— Да лааадно, — разочарованно тянет Надька, оседая на матрас. — И пишет он их, наверное, для своей рыжей пигалицы, ростком с вершок. Ну, вот что за несправедливость? Там ведь не ущипнуть, не провалиться. Ни рожи, ни кожи, а самомнение… Налетела, как воробей разъярённый. Аж перья полетели.

— А эта девушка, если я не ошибаюсь, Ляля Бур, — задумываюсь на секунду. — Её конёк вампиры и оборотни. Между прочим, восемнадцать плюс.

— Дааа, странное у вас сообщество, — протяжно выдыхает Силинская, наконец разобравшись с лямками и верёвочками. — Всё не то, чем кажется. Ты меня только окончательно не разочаровывай. Если мои любимые детективы пишет лысая, необъятная женщина, то не показывая её мне. Пусть буду продолжать ориентироваться по аватарке.

— Договорились, — хитро улыбаюсь и хватаю её за руку, вытаскивая из палатки.

В отличие от Нади я выбрала цельный купальник тёмно-синего цвета. Привлекать к себе внимание цель не стоит, а двигаться в нём удобно. Ничего не вываливается, стоит наклониться, да и полупрозрачное парео маскирует глубокие вырезы на бёдрах. Серёге очень нравился он. Скромно и сексуально.

Замираю, отвешивая мысленно себе подзатыльник. Вот сколько я ещё собираюсь всё равнять на бывшего мужа? Он сейчас кувыркается с очередной Русей, и мой выбор одежды его не должен волновать.

— Анит, ну скажи по секрету, ты же знаешь, кто такая Алевтина Майорова? — не выдерживает любопытного зуда Надька, возвращая меня из неприятных мыслей.

— Не, я с детективщиками не общаюсь, — вру в глаза и совсем не чувствую угрызений совести. Ну как ей сказать, что за сексапильной девчонкой в очках и в строгом костюме скрывается щуплый мужичок из Екатеринбурга?

До общего сбора остаётся где-то час, и я решаю это время провести с пользой и удовольствием. Дохожу до полосы из песка, скидываю парео и забегаю в воду, повизгивая от брызг. Полдень, а озеро ещё не прогрелось, но такая отрезвляющая свежесть потрясающе выбивает хандру и сожаления от ошибок. Слышу сзади сметающий всё живое ход Титаника, и спешу рывком погрузиться на глубину, освобождая Надюше пространство.

Отплываю подальше от берега, переворачиваюсь на спину и раскидываюсь звездой, прикрывая глаза от палящего солнца. Крики, приглушаемые водой, суета авторского муравейника, тоска серых дней, всё уходит на второй план, замещаясь тишиной и каким-то сказочным умиротворением. Будто я на другой планете, вокруг волшебное озеро, искрящееся драгоценностями, а где-то там, на Земле, остались все проблемы и последствия излишней доверчивости.

— Красиво здесь, правда? — слышу приятный, мужской голос совсем рядом, которым следует озвучивать чувственный роман. — Артём.

— Правда, — переворачиваюсь поплавком и зависаю напротив него. Достаточно привлекательный с короткой, аккуратной стрижкой, с чисто-выбритыми скулами и с затаённой грустью в серых глазах, таких же, как дождливое небо, налитое тяжёлыми тучами. — Анита.

— Первый раз здесь? — интересуется, и я перевожу внимание на тонкие, но чётко очерченные губы. Захотелось коснуться их подушечкам пальцев, как