— Я как раз кофе сделала.

"Ага, кофемашина изрыгнула последнюю каплю. Всё для любимого босса"

Жаль яда под рукой не оказалось. Но я способная, с собой принесу в следующий раз.

Гордеев меня буквально испепеляет взглядом. Я не Катя, Артём Юрьевич. Вам, как минимум, горелкой обзавестись нужно.

— В мой кабинет. Живо.

— Слушаюсь и повинуюсь, — ресницами хлопаю. Начинаю перебирать ногами. Мне кажется или кто-то мои длинные ножки рассматривает? Не тот ли член жюри, что мне тройку влепил?

Проскальзываю между ним и дверным косяком в кабинет. Сердечко колотиться начинает сильнее. Я, конечно, пытаюсь держаться молодцом. Но вот когда с ним наедине остаюсь...

— Американо, без молока и сахара. — Чашку на его дубовый стол ставлю. Улыбку на лице удерживаю. Хотя вижу, что у него от меня нервный тик начинается.

— Я пью с сахаром. — Отрезает резко.

— Буду знать.

— Садись, Таисия. — На стул указывает. Меня снова передёргивает от этого полного имени. Знает же, что бесит. Поэтому и издевается. У меня ассоциация сразу, что я уже где-то напортачила. Но я ещё не успела, хотя желание имеется.

Из кармана на стол телефон выкладываю. Айфон. Он имя моё произнёс без сокращений, я его бешу его же фразочками. Папа подарил, за то, что я девочка хорошая. И вынесу мозг плохому дяденьке. Гордеев взглядом по телефону мажет. Скалится. Какой сообразительный. Всё понимает.

— Поговорим? — Я первая это произношу. Потому что вижу, что он готов сказать то же самое. Даже знаю, что скажет. Хватит беситься. Поигрались и будет. Нам не сработаться.

— Любопытно. Ну, давай. — Откидывается на спинку кресла. Взглядом в меня вгрызается.

— Я сразу отвечу на ваши вопросы, Артём Юрьевич. То, что вы друг моего отца, я не знала. В койку за практику не прыгала. Не так воспитана. Я бы пошла другим путём. Достала бы отца, и он бы сам всё нарешал. Но и здесь мимо. Папа сам решил на вас ставку сделать. Так что никаких теорий заговора. Просто случайности.

Гордеев лишь хмыкает. Дальше меня рассматривать продолжает. Я чувствую, как кожа гореть начинает. Вспыхивает.

Игры играми, но я говорю чистую правду. Одно дело случайно переспать, это можно забыть и дальше вместе работать. Но другое дело, когда он будет считать меня подлой манипуляторшей. Тогда дело будет плохо.

— Это не отменяет того, что ты здесь оказалась против моей воли, Таисия.

— Я не откажусь, — произношу твёрдо, — это мой шанс, и я его не упущу. Экономический мне посреди глотки. Знаю, что папа вас не просто так выбрал. Надеется, что я сбегу отсюда, сверкая пятками.

— Шансов никаких? — Гордеев хмыкает. Я же отрицательно веду головой.

— Ни одного. Если для того, чтобы выбить из отца перевод в юридический, мне нужно психику к чертям сломать, так и будет.

Гордеев как-то странно улыбается, вперёд подаётся. Его взгляд меня пугает. Сглатываю от испуга.

— Я тебя сломаю, Таисия.

* * *

Чихаю от того, сколько пыли летит мне в лицо, когда Гордеев плюхает на стол толстенную пыльную папку. Мой айфончик чудом не попадает под раздачу. В нескольких сантиметрах от него эта лепёшка плюхнулась.

— Между прочим, я на рабочем месте нахожусь. И если на нём пострадаю, то вам придётся раскошелиться, чтобы на ноги меня поставить, Артём Юрьевич. — Мило шиплю в ответ. Это я ему ещё ответку не устроила за:

"Я тебя сломаю, Таисия"

Просто в голове коварный план выстраивается. Я к нему по-нормальному. По-человечески. Всё объяснила, а он...

"Козёл обыкновенный. Даже в Красную книгу не занесён. Фи"

— Я тебе абонемент в зал куплю, чтобы отпрыгивать быстро научили. — Скалится в ответ Гордеев.

Я же медленно его испепеляю своим взглядом. Медленно, потому что не фиг силы на топливо тратить ради этого... Четвероногого!

— Какой вы щедрый, Артём Юрьевич, а что ещё в соцпакет входит? Смотрю, работа у вас на вес золота. Плюшечки всякие, мне ещё понравится, и я уходить не захочу.

Катя стоит в стороне, с ужасом наблюдает за всем происходящий. Готова забиться, что она даже в страшном сне не представляла, что с её боссом так кто-то разговаривать может. Между нами много что было, девочка. Одни потерянные трусики чего стоят.

Боже, этот скрип зубов лучше любого комплимента. Гордеев уже воспламеняться от ярости начинает. А я широко улыбаюсь и ресницами хлопаю. А нечего было кусаться и меня запугивать. Понятно?

— Здесь полный бардак по документации. Старые дела. Нужно всё привести в порядок. Страницу к странице. Дел там точно штук двадцать. Так что работы у тебя по самую макушку.

Хочется грустно вздохнуть, но я держусь. Я знала, что просто не будет.

Кошусь на эту огромную лепёшку из листочков. Понимаю, что могу лечь на пол и ими прикрыться. Потому работы там непочатый край. Но показывать Гордееву, что я расстроена, точно не стану.

— Хорошо, Артём Юрьевич. В первый день и к делам меня подпустили. Очень внимательно всё изучу. Спасибо за доверие.

Ух ты, а его глаза ещё и так вспыхивать могут. Интересненько. Сколько стадий ярости у него есть?

— Катерина, готова? У нас клиент! — Рявкает так, что у меня волосы назад отбрасывает. Какой потенциал, ух.

Катя тут же кивает как китайский болванчик. Папку к себе сильнее прижимает. На меня косится странно. Уверена — она уже задалась вопросом, откуда я здесь вообще взялась.

Когда дверь за этими двумя закрывается, настроение окончательно портится. Я кошусь на чёртову стопку бумаг. Катя поехала на реальную встречу. С настоящим клиентом. Её ещё и покормят, наверное. А меня оставили тухнуть со старыми делами. Ещё и голодную. И только сейчас я понимаю, что мне даже никто не оставил ключи от офиса. То есть... Я даже не могу выйти и что-то себе купить. Потому что если у Гордеева отсюда что-то стырят, то я потом всю жизнь буду на него бесплатно пахать. Вот так и умру от голодного обморока, и никто меня не спасёт.

Горько вздохнув, я сажусь за работу.

Чёртова стопка как будто не уменьшается, а глаза уже отказываются фокусироваться на строчках. Каждая строчка словно издевается надо мной: буквы начинают плясать, и я машинально тру глаза.

На часах уже девять вечера. Живот издаёт громкий звук. Напоминая о том, чтобы я срочно туда что-то вкинула.

"Может у кого-то проснётся совесть, и он про нас вспомнит?"