— Да, так и есть.

Чувствую, как краснею, словно я виновата перед ним, а не мой отец

— Извините, что так вышло.

— Хорошо, извиняю.

Вспоминаю, как вела себя в тот вечер и единственное, что нахожусь сказать — это объяснить своё поведение в тот вечер.

— Я тогда набросилась на вас, но, наверное, это просто от испуга. Волновалась за отца. Но я надеюсь, что и вы поймёте моё состояние…

— Мне кажется, ты больше волновалась за то, что его могут лишить прав. А ещё больше, что его могут посадить. Но, не переживай. Если касаемо нашей аварии, статья не уголовная. Он всего лишь должен мне денег. И думаю, ты сама понимаешь, что сумма большая. Уверен, для вас практически неподъёмная. Потому ты и пришла ко мне.

— Да, вы правы, сумма очень большая. Я позвонила знакомому, он посоветовал ехать разговаривать к вам.

— А что со мной разговаривать-то?

— Ну а с кем… Вы хозяин машины, вам и решать, что будет. У нас нет тако й суммы, вы правы, и…

— Могу предложить рассрочку, — ухмыляется, перебивает. — А я-то думал, вы решили за эти месяцы, как мне ущерб возместить, — вижу, разочарован. — Теперь понимаю, что сидели как мыши тихо в надежде, что я забуду про аварию.

— Откуда у нас такие деньги…

— Пусть батя твой кредит возьмёт.

— Ему никто не даст.

— А это не мои проблемы. Тогда продайте квартиру, — я вижу, что он теряет ко мне всякий интерес. — Но я должен сказать, что если вдруг вы решите воспользоваться рассрочкой, сама понимаешь, сумма ущерба станет выше.

— Почему?

— Знаешь, что такое рассрочка?

— Конечно, — гордо вздёргиваю нос. Он что, меня дурой глупой считает, что ли⁈ — Это когда деньги отдают частями.

— Верно, — кивает, — а это значит, что выплатите вы мне всё не сразу. А это значит, что у меня есть полное право потребовать от вас проценты. Не находишь, что всё справедливо? — прищуривает глаза.

— Да, но…

— Я не благотворительная организация, девушка. Так что, как решать будем, раз уж пришла. Давай сейчас, на берегу. И номер мне свой оставь.

— Нам не поможет даже рассрочка, — понимаю, что ничего не смогу решить с ним. Зачем пришла? — Послушайте…

— Влад. Меня зовут Влад.

— Послушайте, Влад, но у тебя же столько машин… Я видела, чем ты занимаешься. Ну, пересядь на другую. Что тебе стоит? — во мне кипит чувство безысходности, и я сама того не замечаю, как перехожу на «ты» с этим молодым мужчиной.

Я действительно очень волнуюсь, потому что если я не смогу с ним договориться, отец снова будет обвинять меня во всех своих неприятностях. И ему будет плевать, что причиной всех бед стал он сам.

Отец, когда ему из стразовой позвонили сразу сказал мне, чтобы я искала деньги за оплату долга. А если не найду, пригрозил, что отберёт у меня квартиру, в которой я живу.

А для меня это означает только одно: я останусь без жилья.

— Во, какая шустрая! А губозакаточный станок тебе не подарить? — хамит, смеётся откровенно, громко, запрокидывая голову назад.

Опускаю лицо, сжимаю кулаки, чтобы не нахамить в ответ за такие слова.

— Слушай, а батя твой где? Ты чего ко мне пришла? — теперь становится серьёзным. — Не понимаю, а каким образом, как дело касается тебя? Ты же девушка и не являешься виновницей ДТП.

— Он не смог… — вру.

— Пусть придёт, когда сможет. Это проблема твоего отца, не правда ли? Он мужчина, пусть решает проблемы сам и выплачивает мне долг. Чего ты-то своим мелким носом лезешь, когда взрослые дядьки разговаривать должны?

— Я…— как объяснить ему, что я в большой зависимости от отца?

— Твой отец настолько немощный, ни на что не способный человек?

— Нет, но…

— Какие здесь могут быть «но»? Взрослый мужик, тем более, если виноват, обязан сам это решить. Нет? — с удивлением смотрит на меня.

— Сама не знаю, зачем пришла к вам. Наверное, хотела помочь ему. Да, вы правы, лучше так — решайте сами.

Понимаю, что не будет больше толку от этого разговора, мы ни о чём не договоримся. Хочу сбежать отсюда.

Каждое слово в этом месте даётся мне с трудом. Мне искренне стыдно за то, что отец использует меня, молодую девушку, как щит, вместо того чтобы самому разобраться с этим человеком. Хотя бы просто поговорить, взять на себя ответственность.

Но нет, этот мужчина прав: вместо этого он прячется за мной, а я вынуждена разгребать его проблемы.

— Всё, извини, у меня куча дел, — голос мужчины звучит холодно и отстранённо теперь. Я его явно раздражаю, и он даже не пытается это скрыть. — Думаю, не стоит больше тратить ни твоё, ни моё время. До свидания.

Хочу попрощаться, но в этот момент раздаётся резкий звонок мобильного.

Этот мужлан (да, теперь я могу назвать его так без угрызений совести) на секунду отвлекается, хмурится, тяжело вздыхает — будто этот звонок для него настоящее испытание.

Он тихо, но отчётливо ругается матом, думая, что я не слышу, затем отворачивается, полностью теряя интерес к нашему разговору.

Чувствуя себя полнейшим ничтожеством, которое только что унизили. И вроде не сказал он ничего особенного, а всё равно неприятный осадок остался от этой встречи.

Буквально через пару секунд и я сбегаю из его офиса.

Выхожу, даже не попрощавшись, несолоно хлебавши. Без результата, без ответов, только с горечью и унижением.

Спускаясь из его офиса слышу входящий звонок. По рингтону понимаю, что отец сидел в ожидании результата.

Глава 4

Мне совершенно не хочется отвечать на звонок отца. Но придётся, потому что он не отстанет.

Он всегда так поступает. Если ему что-то нужно, достанет меня из-под земли. А так, в целом, если у него всё в порядке, то и нет его на моём горизонте.

— Дочь, привет, — беззаботен и весел. Ну да, у него же нет никаких проблем в жизни.

— Привет, — нехотя отвечаю.

— Чего отцу не звонишь?

— Занята была, — вру. На самом деле даже слышать его не хочу. Очень зла.

— Деловая! А на отца наплевать! Приезжай,