— Или что?

— Я арестую тебя за… — Я осекаюсь, когда он скользит ладонью дальше по моей ноге, вызывая сердцебиение между ног. — Что ты делаешь?

Ненавижу, когда мой голос становится хриплым. Такое впечатление, что я наслаждаюсь его прикосновениями. Почти наслаждаюсь.

Мне следовало бы шлепнуть его по руке, надеть на него наручники и проводить в участок за неподобающее прикосновение к полицейскому, но я не решаюсь сделать это, когда в голове крутятся грязные мысли, а пальцы так и норовят коснуться его теплой кожи.

— На что это похоже, что я делаю? — Высокомерная улыбка искривляет его губы, она прекрасна, и моя грудь сжимается. — Как насчет выпить вместе, пока мы обсуждаем убийство в десяти кварталах отсюда?

Я на мгновение задумываюсь. Неужели он действительно просит меня выпить с ним?

Воздух сгущается, и дышать становится намного труднее, когда я думаю обо всем, что могу позволить ему сделать со мной. Если я использую алкоголь в качестве оправдания, он не будет думать обо мне слишком плохо. Ведь так?

Нет.

— Нет! — Я вскакиваю на ноги, мой мозг наконец-то возвращается в строй. Я не могу выпивать с таким мужчиной, как он, и особенно когда мои коллеги ждут меня снаружи. — Я пришла сюда не для того, чтобы меня развлекали, Маркус.

Он пожимает плечами, поднимая брови.

— Виноват. Я так и думал.

Я не могу понять, шутит ли он, потому что пустое выражение его лица говорит об обратном, но я решила не вступать с ним в разговор. Сунув руку в карман кожаных брюк, я достаю визитную карточку и протягиваю ему.

— Позвони мне, если есть что-то, о чем, по твоему мнению, я должна знать.

Он смотрит на мою визитку, проводит зубами по губам, прежде чем улыбнуться мне. Мое сердце учащенно забилось, я никак не могу привыкнуть к его красоте.

— Я буду поддерживать с тобой связь.

Что-то в том, как он это говорит, заставляет меня поверить ему. Хотя я подозреваю, что он не будет поддерживать связь только по тем причинам, которые мне нужны.

— Тогда я пойду.

Я чувствую его взгляд на своей заднице, пока не выхожу из кабинета, пробираюсь через море людей в танцевальном клубе и встречаю своих коллег в баре у входа.

— Ты получила от него что-нибудь? — Спрашивает Джош, когда я опираюсь на барную стойку, выражение его лица — идеальная смесь сварливости и любопытства. Джошу сорок, он на тринадцать лет старше меня, и я клянусь, что он затаил обиду на то, что я обогнала его всего в двадцать семь лет.

Я слышала, как он говорил Тейлору, что считает, будто я трахалась, чтобы добраться до вершины. Я не собираюсь доказывать ему, что он ошибается, если только он не отрастит себе яйца и не скажет мне это в лицо, но я заработала свой значок, рискуя жизнью при поимке преступников и поздними ночами пролистывая криминальные профили, чтобы раскрыть дело.

Я вкалывала как проклятая. Не моя вина, что он лишь наполовину такой же опытный и умный, как я.

— Кроме того, что он высокомерный ублюдок? Нет, ничего.

— Надо будет навестить его как-нибудь в другой раз, — говорит Тейлор. Ему тридцать пять лет, и он наполовину афроамериканец. Он высокий, с широкими плечами, кожей цвета кофе и шелковистыми черными волосами. Он никогда не говорит о своем отце, и я не могу догадаться о его происхождении.

Мне хочется предположить, что он один из тех детей, у которых отцы-неудачники. Это единственная логичная причина, по которой он не хочет признавать свою другую национальность. Тем не менее он мне нравится, поскольку относится ко мне с уважением. Он классный парень.

— Может быть, нам стоит.

— Нам бы не пришлось, если бы вместо тебя я бы с ним поговорил — выплевывает Джош, его тон наполнен ядом. — Готов поспорить, ты думала, что, выставляя свои сиськи перед его лицом, получишь все ответы, которые тебе нужны.

Я сжимаю кулак, и гнев проникает в меня.

— Что ты сказал?

— Ты не заслуживаешь того, чтобы… — Он застонал и перевернулся на спину, когда я подошла к нему и ударила коленом в живот.

Головы поворачиваются в нашу сторону. Драться на публике, это нарушение кодекса поведения копов, но я слишком зла, чтобы не наплевать на это.

— Скажи это еще раз, придурок.

Сжимая живот, он пытается выпрямить спину, но у него ничего не получается.

— Пошла ты.

— И ты тоже, гребаный сексист, — отвечаю я, мой голос наливается яростью. — Я твой босс, и ты, блядь, будешь относиться ко мне с уважением. Понял?

Он не отвечает, и я уже собираюсь нанести ему удар, когда Тейлор обхватывает мой кулак рукой и удерживает меня.

— Эй, — мягко говорит он. — Сейчас не время и не место для этого. Тут люди смотрят.

Я все еще киплю от ярости, но не могу игнорировать то, как нежен со мной Тейлор. Я всегда уважала его так же, как он уважает меня. Я бросаю взгляд на Джоша.

— Встретимся в отделе.

Я привезла нас сюда на своей черной Toyota Camry, но он точно не присоединится к нам, когда мы поедем обратно в участок. Тейлор бежит за мной, когда я выхожу из клуба на парковку и завожу двигатель машины.

— Мы действительно оставляем его? — Спрашивает Тейлор, наблюдая за мной с поднятыми бровями и суженными глазами.

— Ты можешь остаться с ним, если хочешь.

— Нет, поехали. Он заслужил это.

— Да. Заслужил, — соглашаюсь я и вывожу машину с парковки на оживленную дорогу.

Джош возвращается в отдел почти через час после нашего приезда. Думаю, он оставил часть своего настроения в клубе, потому что он почти не хмурится, когда направляется к моему столу.

— Эй, можно тебя на пару слов?

Я листаю дело Флавио Риччи, сузив глаза на фотографии пули, найденной в его черепе. Это 9 мм. Большинство полицейских и военных используют их, и я могла бы предположить, что выстрел был произведен кем-то из сотрудников полиции, но трудно предполагать, когда пистолет, найденный рядом с ним, не был зарегистрирован.

Криминалисты не нашли ни отпечатков пальцев на пистолете, ни чужой ДНК, что заставляет меня предположить, что тот, кто это сделал, был профессионалом. Это делает убийство заранее спланированным. Я не понимаю, почему пистолет был оставлен на месте преступления, и кто был анонимным звонившим.

— Я занята, — говорю я Джошу, не отрывая глаз от папки с делом. — Можешь говорить все, что хочешь, прямо здесь. Я слушаю.

Он выдыхает.

— Я сожалею о сегодняшнем