Данилова скривилась. Она, кажется, и рада была бы чтобы данный вопрос рассосался сам по себе, и чтобы Тим исчез из жизни Влада прямо как и я.

Впрочем на ее переживания мне было совершенно наплевать.

Предупреждение про кредиты и займы я, конечно, запомню и перепроверю, но потом. После того, как прочитаю долгую и обстоятельную лекцию Тиму и Владу о том, что их побег в Европу, был крайне неуважительным поступком.

Перевожу взгляд на часы. Прошло много времени, они уже должны были приехать.

Проверяю приложение на наличие пробок из аэропорт, но дорога в основном “зеленая”. Прохожу в окну, смотрю на улицу, но во дворе по-прежнему машины мужа не наблюдается.

Набираю сына, но он не берет трубку. Гудки идут-идут, но тишина.

Не знаю почему, но чувствую, что сейчас мне жизненно необходимо услышать голос сына, знать, что все хорошо.

- Света, набери Влада.

- Что?

- Набери его, где они? Слишком долго их нет.

Она нехотя тянется к телефону и, кажется, наконец-то обратив внимание на время, хмурится и набирает Соколова.

В отличие от меня дозванивается.

Я подбегаю к ней, смотря на ее бледно-серое лицо, выхватываю телефон и слышу еще несколько фраз равнодушного мужского голоса:

“...авария на трассе, машина искорежена. Сейчас достаем пассажиров. Есть признаки жизни, буду доставлены по скорой в больницу и…”

Дальше Света падает на пол, теряя сознание. Я же дослушиваю куда именно повезут сына и Влада, стараясь не впасть в истерику и отчаяние от страха.

***

Все происходит очень быстро.

Вероятно мой мозг научился адаптироваться к стрессу лучше, чем я могла себе представить. От страха не замираю как изваяние, не торможу и не впадаю в истерику.

Мне просто страшно.

Мысль, что я больше никогда не увижу своего сына и не смогу его обнять, поцеловать, сказать как сильно люблю его, горжусь им и дорожу, ненавистна.

Не могу это принять, особенно с этой стороны - что именно он уйдет от меня, а не наоборот.

Нет-нет, он жив. Все будет хорошо.

Все должно быть хорошо.

С этой установкой делаю глубокий вдох, хватаю декоративную подушку и ложу Свете под голову.

Пока наливаю стакан воды набираю Гордея.

- Уже соскучилась? - мурчит в трубку.

- Влад и Тим попали в аварию. Я не знаю подробностей, но… ты не мог бы выяснить куда их собираются отвезти по скорой?

В отличие от моих представлений о своем состоянии - голос выдавал истерику с головой. Гордей же наоборот говорит четко и спокойно. Уверенно.

- Мне нужно пару минут, наберу как только что-то узнаю и заеду за тобой. Никуда не двигайся с места. Поняла?

Я смотрю на женщину без сознания. Она не шевелилась и подозрительно бледная. Дышит ли?

- Ира?! Ира, ответь мне, мать твою, - крик Масловского наконец-то прорывается сквозь мысли о том, а жива ли вообще любовница мужа и что мне с ней делать если нет?

- Я здесь, - выдыхаю в трубку, - Света в отключке. Вызову ей скорую.

Он вешает трубку, а я делаю еще один звонок, объясняя ситуацию. У меня спрашивают какой срок, какие показатели, но откуда я могу знать? Около двадцати недель? Животик небольшой уже видно. Вредные привычки? Возможно. Давление…

- Я не знаю. Она отключилась и упала на пол, - сообщаю оператору скорой помощи.

- Выделений нет? - спрашивает механическим голосом, словно делает так много раз за день и этот вопрос просто очередная галочка в ее скрипте. - На свет реагирует?

- Вы издеваетесь? Бригаду направьте по адресу.

- Выехали, данные все равно собрать нуж…

Я бросаю трубку, потому что не хочу ничего слушать. Так или иначе придется дождаться скорую, или попросить Гордея посидеть с ней. Или… я не знаю.

Света не холодная, она дышит, медленно и размеренно. Нет - она будет в порядке, просто это шоковая реакция на новость о случившемся. Для нее наверняка огромный стресс узнать, что любовник, на чьи ресурсы, деньги и статус она рассчитывала - мог бросить ее же самым странным и стопроцентным способом.

И я бы возможно улыбнулась тому насколько подобная шутка пригодилась в разделе “черного” юмора, но с Владом был и наш сын.

Что с ним? Что с Тимофеем? Что я буду делать, если он пострадал, поранился, станет инвалидом… что если он погиб?

Никогда не прощу Соколова! Никогда не прощу этого мудака, если из-за его самолюбия и тупого желания возвыситься в глазах сына с Тимом что-то случится.

Я на девяносто пять процентов уверена, что авария произошла именно по его вине, по его невнимательности или из-за того, что он превысил скорость и петлял между машинами пытаясь впечатлить сына.

Трясущимися руками периодически проверяю то пульс на запястье Светы, то сообщения на телефоне. Гордей так и не звонил. Возможно выяснить куда увезли Влада и Тима быстро не получилось - стараюсь не думать о худшем, он ведь не всесильный и на получение такой информации нужно время.

Наконец-то раздается звонок в домофон.

- Скорая, - сообщает голос из динамика и я быстро открываю дверь.

Вместе с двумя фельдшерами, которые предусмотрительно взяли с собой носилки, в квартире появляется Гордей.

- Ты их нашел? - с надеждой и страхом спрашиваю не особенно вслушиваясь то, что происходит за спиной.

- Нашел. Живы. Все хорошо.

И я начинаю плакать.

***

- Ну все, все, - Гордей обнимает меня крепко, надежно.

Он как гора. Как опора, которую не сдвинуть сколько не старайся. И я не стараюсь, обхватываю в ответ и трясусь, до тех пор пока запоздало накатившая истерика не начинает отступать. Мне становится немного спокойнее, но все еще пугает то как быстро и непредсказуемо все катится. Словно я ничего не могу контролировать, словно бесконечное цунами из неприятностей продолжает накатывать - волна за волной.

И я не могу расслабится. Не могу и на секунду поверить, что заслужила счастье.

Измена мужа, ошибочные анализы, ожидание страшного диагноза. Непрочные отношения с сыном, постоянные споры и препирательства о том с кем ему будет лучше. И вот казалось, что все потихоньку налаживается, что мы достигли слабого перемирия, как он улетает