новостей, — бросает на Инессу укоризненный взгляд. 
Ощущение, что я тут лишняя, давит, как мраморная плита.
 — Простите, — шепчу едва слышно и резко поднимаюсь на ноги.
 — Тамила! — Герман тут же реагирует, спешит ко мне, но я выставляю вперед руку.
 — Герман, Ирма права. Вам с Инессой нужно поговорить, — мой голос позорно дрожит.
 — Нет, Тами… — снова тянется ко мне.
 — Мы поговорим потом, Герман, — чеканю.
 Неожиданно вмешивается человек, от которого я ожидаю этого меньше всего. Владимир задвигает меня за себя и смотрит на Титова:
 — Герман, твоя мать права. Поезжайте. Я отвезу Тамилу домой.
 — Тамила… — Герман переходит на рык, но он заглушается шквалом голосов, а Володя, как послушную куклу, тянет меня за собой.
 — Скажи своей помощнице, что ты уезжаешь. Вечер почти закончился. Уже не страшно, — командует строго. Так, что у меня даже не возникает мыслей воспротивиться.
 Я отдаю Вале бразды правления, а сама иду, ведомая Володей.
   Глава 39. Я все равно не вернусь к тебе
  Герман
 За несколько минут до представления
 — Слушай, Вова, я не хочу оправдываться перед тобой, но и замалчивать ситуацию тоже вроде как некрасиво. Я не отпущу ее. Мы вместе. Да, я влез в ваши отношения, но по-другому больше не мог.
 Владимир смотрит на меня свысока, но без неприязни. Только выгибает бровь:
 — Где ж ты был тринадцать лет? Пока она не спала ночами, когда у Эми были колики, и потом, когда лезли зубы, когда пошли детсадовские болячки? Школа и так далее?
 — Ты поверишь мне, если я скажу, что всегда был рядом? Да, не ежедневно. Она и не подпустила бы меня к себе так близко. — Тру пальцем подбородок. Сложно все объяснить, на самом деле. — Тами тогда пыталась начать жить сначала, на свидания стала ходить. А я караулил ее у подъезда и всех ухажеров пробивал. Как параноик, ей-богу. То, что с маленьким ребенком сложно, я знал не понаслышке — и был рядом, Вова. Пусть не все время, но тогда, когда она подпускала к Эми. Когда та подросла, стал забирать к себе с ночевкой, возил в школу и помогал с уроками. Упрекать меня неисполнением родительских обязанностей не надо. Я дочь люблю и всегда делал для нее все что нужно.
 — Хорошая речь, Герман, — Владимир не высмеивает меня, говорит серьезно. — Только где тут причина, по которой ты решил вернуть свою бывшую жену?
 — Наверное, не тебе мне рассказывать о причинах, Вова. Единственный человек, перед которым я должен объясниться, — Тамила.
 Он отстраненно кивает и поджимает губы.
 — Да, наверное, ты прав. Но и ты тоже меня пойми. Тамила дорога мне. И у меня все к ней серьезно. Было и есть, Герман. Настолько, что в моей прикроватной тумбочке лежит кольцо.
 Аж кровь от лица отливает от услышанного.
 — Да, Герман. Я хотел сделать ей предложение, — Вова вздыхает устало. — Думал, потом. Попозже. Раскидаю смены, возьму несколько выходных и свожу ее в мини-отпуск. Даже присмотрел домики у реки, на краю леса. Собирался встать на одно колено и сделать предложение.
 — Вов, вы виделись раз в неделю в лучшем случае. Ты серьезно думал, что из этого может что-то получиться? — я искренне не понимаю.
 Этот мужик женат на работе. В его жизни Тамиле было отведено мизерное место.
 — Какая уж теперь разница? — он усмехается устало.
 — Вова, я люблю Тамилу и сделаю все для нее. Я уже ошибся однажды, отпустив ее. Но больше я такой ошибки не совершу.
 Владимир ничего не успевает ответить, потому что из малого зала неожиданно слышится крик. Мы с Вовой тут же осматриваем помещение в поисках Тамилы, а когда понимаем, что ее нет, спешим туда.
 Нас догоняют мои родители и родители Тамилы, у всех в глазах недоумение.
 А потом начинается выступление Инессы, как в самом плохом сне.
 Тамила больше не смотрит на меня, будто не хочет показать разочарование. Когда Владимир уводит ее, что-то внутри меня обрывается, истекая кровью.
 Но здравая часть меня все-таки понимает: сейчас так будет правильнее всего.
 Мать и отец забирают Инессу к себе в машину, будто боясь, что я могу прихлопнуть ее, пока везу к нам домой. Сам же я словно выпадаю из реальности, на дороге едва не проезжаю на красный.
 Уже дома, в гостиной, я устраиваю Инессе разбор полетов:
 — Какого хрена ты поперлась туда, Инесса?
 — А что мне еще делать?
 Она снова плачет. Твою мать, она снова плачет.
 — М-м, давай подумаем, — прикладываю палец к губе, выводя Инессу из себя. — Вариант сразу прийти ко мне не рассматривался? Или тебе захотелось публичной сцены ревности? — гаркаю на нее.
 Сбоку подходит мама и кладет руку мне на плечо:
 — Сынок, спокойнее, — бросает на Инессу укоризненный взгляд. — Мы еще пока точно не знаем, есть ли беременность. Держи себя в руках.
 — Ты думаешь, я прибью ее? — охреневаю, вот правда.
 — Я просто перестраховываюсь.
 — Мама, ты серьезно?
 — Все-все, мы ушли. Внизу ждет водитель, он отвезет Инессу домой.
 Мама прикрывает дверь, а я снова поворачиваюсь к Инессе:
 — Ну!
 — А ты мне оставил выбор? — слезы проходят, на их место приходит решимость.
 — А что, нет? Я твой номер заблокировал и ты не смогла дозвониться? Или переехал и ты меня не нашла? Твою мать, Инесса, есть тысяча способов связаться со мной! Какого хера ты пошла к Тамиле?!
 — Чтобы она отпустила тебя! Потому что сам ты не уйдешь от нее.
 — Ага, то есть ты думаешь, если она меня пошлет, то я свалю?
 — Однажды ты уже сделал это.
 Как пощечина.
 Тогда, тринадцать лет назад, все было сложно. Я едва стоял на ногах. Бесконечная нагрузка на работе, я не понимал, что мне делать, а тут Тамила и ее бескомпромиссное решение. Можно было бы попытаться ее продавить, но зачем? Она и так устала от меня и этого брака. Добивать ее не было никакого смысла, как бы мне ни хотелось остаться.
 — Я думала, приду и расскажу правду. Она поймет и отпустит тебя, — шмыгает носом.
 — Когда ты узнала о беременности?
 — Вчера!
 — Инесса, скажи честно, что это был просто фарс, — падаю в кресло, потому что ноги уже просто не держат.
 Ожидаемо Инесса оскорбляется.
 — Наш ребенок — фарс? — переходит на ультразвук.
 — Мы с тобой спали в последний раз три месяца назад, — закатываю глаза. — Ну какой ребенок, Инесса?
 — Я узнала только вчера, потому что у меня нерегулярный цикл!
 — Ага. И спали мы с тобой в резинке. Каждый раз, — качаю головой. — Инесса, просто скажи, что не беременна или беременна