Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 54
таюсь, но в пылу очередного скандала моего приближения просто не замечают. Останавливаюсь у приоткрытой двери в кабинет.
– … всё потому, что ты не позволяешь мне развернуться!
– Развернуться?! Я однажды тебе позволил. Напомнить, что из этого вышло, Максим?
– О, да когда это было!
– Недостаточно давно! Учитывая, что мне и теперь приходится разгребать последствия.
– Это какие?
– Хочешь знать? А если кто-то решит вернуться к тому вопросу? Что тогда, Макс?
– Кто-то – это Горозия?
– А если и он?
– Он ничего на меня не нарыл тогда, а теперь уж и подавно ничего не нароет. Грузовик с документами лежит на дне реки. Их давно уже сожрали рыбы.
Совсем близко раздаются звуки шагов. Я отскакиваю назад и кричу:
– Папа, Ма-а-акс! Обедать… Где же вы?
Сердце колотится в горле, блохами скачут мысли…
– Женя?
– Ну наконец-то! Обед остывает, а вы тут сидите, – веду себя максимально естественно, чтобы им и в голову не пришло, что у их разговора были свидетели. Я пока не уверен н а, что до конца понимаю, о чём шла речь, но… Я разберусь. Непременно. Хотя бы потому, что они упомянули Серго.
Что значит – он тогда не нарыл? И о каком периоде речь? О том недолгом, когда Макса поставили во главе ССМ-банка? Одного из трёх, слиянием которых мы с Серго занялись? Дела там плохи, и я давно уже склоняюсь к мысли, что мой братец имеет к этому непосредственное отношение. Хотя с тех пор, как он там заправлял, прошло уже шесть лет. Для меня очень показательным моментом является то, что с тех пор он больше не занимал таких ответственных должностей. Значит, тогда он облажался по полной. Не по этой ли причине меня не подпустили к проверке?
– Обед? Да, конечно. Пойдём.
– И всё? Пойдём? Разве мы договорили?! – заводится Макс, смерив меня полным ненависти взглядом.
– Сбавь обороты, – сощуривается Воскресенский. Он нечасто так говорит с сыном, и уж тем более – не одёргивает Макса, чтобы вступиться за меня. Стараюсь затолкать свое удивление подальше. Макс стоит, сжимая и разжимая кулаки, как настоящий псих. Я невольно ёжусь. – Сказали же – всё остывает. Не хочу есть остывший суп.
Отчим указывает на дверь, пропускает меня вперёд и шагает следом. Макс же к нам присоединяться не спешит. Впрочем, Воскресенскому до этого нет никакого дела. Он стремительно шагает вперед, бросая на меня редкие взгляды искоса.
– Рассказывай.
– Что именно?
– Как у тебя дела?
Понятно, что речь тут вряд ли идёт о личном. Веду плечами:
– Нормально. Работа идет полным ходом.
– Мне докладывают, что вы неплохо поладили с Горозией.
– Кажется, я смогла найти к нему подход.
– Удивительно, учитывая, что шесть лет назад ты даже в его приёмную не смогла пробиться.
На самом деле это не так. Я просто наглым образом врала, когда отец принимался меня пытать насчёт текущих дел Серго. Учитывая то, что Воскресенский не слишком-то в меня верил, сделать это было нетрудно. Он задавал какие-то вопросы про документы, интересовался, о чём говорили на совещаниях, а я отбрехивалась тем, что мне так близко «к телу» хода нет и я ничего не знаю. Отчим мои слова охотно ел и лишь от досады морщился.
– Тогда мы были в разных весовых категориях. Сейчас – почти на равных. Это совсем другое.
– Ты многого достигла, да?
В устах Воскресенского это вполне себе комплимент. Пожимаю плечами.
– Мне нравится заниматься тем, чем я занимаюсь. Нравится строить карьеру.
– А Горозия? Он как себя показывает?
– Отлично. У него блестящая подготовка.
– Как ему наши отчёты? Он что-нибудь говорил?
– Только то, что в отчёте по ССМ-банку чувствуется рука регулятора.
– И что это значит? – Мы спускаемся по ступенькам к саду. – На что он намекал? У него есть какие-то претензии?
– Нет, мне так не показалось. Скорее, речь шла о методе. У меня совершенно другой.
– А, ну, это пустяки.
Конечно. Так почему же ты так напрягся, папа? То, что у тебя руки не дошли до прослушки – понятно.
– Ох, ну наконец-то! Скорее за стол. А где Макс? Мы ужасно проголодались.
– Я бы слона съела, – подпрыгивая на одной ножке, весело соглашается Нино со своей бабушкой.
– Он скоро подойдёт. Предлагаю никого больше не ждать.
– Но как же…
Воскресенский поднимает на мать взгляд мутных выцветших глаз, и та, замолкнув на полуслове, послушно садиться за стол.
– Ну а в целом он как? – возвращается к нашему разговору отец, когда нам подают тарелки с холодным раковым супом.
– Кто? – делаю вид, что не понимаю, и пододвигаю к Серому корзинку с хлебом.
– Горозия! Насколько он лоялен? Не ведёт ли двойной игры?
– Понятия не имею, зачем бы ему это потребовалось. К тому же, он недостаточно силён, чтобы выступить против… – Против кого – намеренно не договариваю.
– Слышал, его пришли поздравить с днём рождения серьёзные люди.
– Еще бы. Он – тёмная лошадка. Никто не понимает, зачем его снова ввели в игру.
– Сейчас не то время, чтобы разбрасываться кадрами, – отмахивается отец и резко меняет тему: – Ты ведь тоже там была.
– Заехала на четверть часа для приличия. Не люблю такого рода вечеринки.
Мои слова подтвердит любой засланный шпион.
– Да уж я наслышан о том, что там происходило.
Ещё бы. У меня от этого до сих пор болит. Так сильно болит, господи! Не зная, как поскорее покончить с этим разговором, пожимаю плечами:
– Не думаю, что от Горозии исходит хоть какая-то угроза. Но, вполне возможно, нам по силам сделать его лояльнее.
– Лояльнее? Да он должен мне в ноги кланяться за одно только то, что я его из тюряги вытащил. Не то бы гнить ему там ещё три года. Или сколько? Не помню… Четыре?
Такой ответ ожидаем. Он чувствует себя
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 54
