— Я побуду снаружи.

Закрыв за собой дверь, я вышел из частной палаты и пошел по коридору; слишком ошеломленный, чтобы сидеть спокойно.

Мои мысли лихорадочно соображали, но голова была словно под водой.

Я едва понял, кто это был в больничной палате, когда заглянул туда, проходя мимо, прежде чем остановиться.

Капитан Гарварда.

Сломанная рука в гипсе.

Родители спят в креслах у его кровати.

Тошнотворное чувство пронзило мою грудь.

Я не мог избавиться от ощущения, что то, что случилось с Кали, было моей кармой.

Глава 18

МЕСЯЦ СПУСТЯ

Настоящее

Прошел целый месяц с ночи, когда Кали была госпитализирована.

Ей стало намного лучше, и она полностью оправилась после перенесенных операций, хотя до сих пор ничего не могла вспомнить о той ночи.

Кали сказала мне в больнице перед выпиской, что, по ее мнению, ее накачали наркотиками. Она взяла с меня обещание ни слова не говорить об этом Тревору, так как она думала, что он не поймет, учитывая, что он все еще думал, что ей нужно быть в анонимных алкоголиках.

С той ночи она не пила и не веселилась, но я подумала, что это было в основном потому, что она физически не могла, а не не хотела.

Она все еще приходила в себя после всего случившегося. Она сказала, что с ней все в порядке, но я знала лучше. Через что она прошла… Это не было чем-то, что кто-то может быстро преодолеть.

Они все еще не поймали нападавшего, и я могу сказать, что это ее беспокоит.

Это начинало раздражать Тревора. Он проверил каждую камеру наблюдения в городе, каждого бывшего преступника с досье, каждый след, который мог привести нас дальше, но… Ничего.

Я видела перемену в Кали.

Она досмотрела кучу фильмов о карате и боевых искусствах, пока лежала в постели. Она хотела снова начать тренироваться в целях самообороны. Она рассказала мне, что в детстве занималась карате и кикбоксингом, но бросила, когда перешла в среднюю школу.

Я подумала, что физические упражнения пойдут ей на пользу. Помогут ей нарастить мышечную массу. Помогут ей отвлечься от всего...

Прошел целый месяц с тех пор, как все изменилось между мной и Тревором.

Я не уверена, что именно изменило нашу динамику, но мне казалось, что многое из этого связано с той ночью.

Мы действительно ладили и стабильно работали над нашим проектом для класса Дэвиса, хотя я все еще не зашла бы так далеко, чтобы назвать нас друзьями. Мы были… сокурсниками.

И ни один из них не упомянул о том, что мы сделали однажды на уроке. Так что мы вроде как притворились, что этого никогда не было. Чему я была на самом деле рада, поскольку это было последнее, что кому-либо из нас следовало делать.

— Кто-то может даже сказать, что это судьба, — Голос Тревора был полон сарказма, когда он выключал свой ноутбук.

Мы работали над проектом весь день на нашем месте в библиотеке и каким-то образом вернулись к спорам о том, чтобы работать в паре.

Хотя мы больше никогда не ссорились, мы все еще время от времени беззаботно перекидывались парой слов.

Я усмехнулась. — Скорее, карма.

Он усмехнулся, качая головой. — Итак, когда у нас следующая встреча? Я полагаю, ты выберешь темный переулок или что-нибудь не менее драматичное.

— Меня так и подмывает заставить тебя выполнить весь проект в одиночку.

— Ты бы не стала. Ты слишком дотошна, чтобы позволить мне испортить тебе оценку. О, виноват — отличница.

Я рассмеялась, ударив его по руке. — Ты невыносим.

— Ты уже говорила, — сухо ответил Тревор, пожимая плечами.

— Большинство людей поняли бы намек и ушли, — ухмыльнулась я, вызывающе приподнимая бровь.

— Большинство людей — это не я. — Он наклонился, чтобы закончить. — А ты ужасна в намеках.

— Я прогуляла урок. Как тебе такой намек?

— Хм... — Он действительно притворился, что обдумывает ответ. — Тонко. Но неэффективно.

— Однажды... — Я тоже наклонилась, понизив голос до шепота.

Он замычал в знак согласия, подзадоривая меня.

— Ты поймешь, что не все вращается вокруг тебя.

Тревор сверкнул одной из своих идеальных улыбок, его мятное дыхание слегка овеяло мое лицо. — Этот день не сегодня.

Я тихо рассмеялась, качая головой.

Как он всегда знает, что сказать?

Мои глаза задержались на его ониксовых глазах дольше, чем я должна себе позволить, но я просто не могла оторваться.

Я чувствовала, как энергия гудит между нами. Наши глаза растворяются в глазах друг друга. Я могу поклясться, что даже наши сердца бьются в унисон.

Боже, мне действительно не следует играть с огнем...

Мой взгляд упал на ее идеальные розовые губы.

Черт. Так и есть.

Это проклятое забытое слово.

Которое я поклялся никогда не использовать по отношению к ней, потому что это было то, что использовали все остальные вокруг нее. И я не мог быть таким, как все остальные. Я должен быть другим по отношению к ней.

Идеальный.

Но черт возьми, если это было не так.

Я знал, что больше не должен заниматься всем этим дерьмом.

Мы пришли к молчаливому взаимному соглашению поставить на паузу все, что было между нами.

Никто не хочет, чтобы мы были вместе.

Не наши семьи.

Не наши друзья.

Даже она.

По крайней мере, пока.

До сих пор я был более чем терпелив. Я могу потерпеть еще немного.

Подожди, пока я полностью не возглавлю Династию. Пока она не окончит Колумбийский университет и больше не будет на коротком поводке у своей чрезмерно заботливой семьи.

Пока мы оба не сможем сказать к черту все и делать все, что захотим.

Я сказал себе, что у меня достаточно самообладания, чтобы не преследовать ее прямо сейчас. Что я могу держаться от нее подальше, когда в этом нет необходимости.

Но в такие моменты, как этот, кровь вскипала в моих венах от такого желания и потребности в одном единственном человеке — чего я никогда раньше не испытывал, — что мне казалось, будто я схожу с ума.

— Как дела, ботаники?

Мы с Натальей повернули головы в сторону голоса.

Кали беззаботно бежала к нам вприпрыжку, на ее лице сияла широчайшая улыбка, в одной руке она держала пакеты с покупками, в другой — дорогой напиток purple café по завышенной цене.

— Боже мой, Кали… Ты