– Пойдём. – Он ведёт меня к кровати и сажает к себе на колени. Рывком срываю с него кофту и касаюсь обнажённой груди, скользя вниз по кубикам пресса к продольным мышцам живота. Платье задирается до середины бедра, а ягодицы горят от его обжигающих прикосновений.

Рука Андрея беззастенчиво спускается ниже и, о боги, касается меня прямо там! Инстинктивно подаюсь вперёд, ещё сильнее прижимаясь к нему.

Больше всего на свете я хочу, чтобы эта ночь не кончалась. И в то же время понимаю, что не хочу настолько спешить. Мы стали парой всего пять минут назад, а уже сидим на моей кровати наполовину обнажённые.

– Андрей… – с трудом выговариваю шёпотом. – Я не…

– Знаю, плюшка, – хриплым голосом отвечает Андрей. – Расслабься. Мы просто целуемся, не больше.

Мысленно благодарю его за понимание и снова наклоняюсь к его лицу с поцелуем. Как долго я мечтала о том, чтобы вот так вот касаться его. О том, как буду перебирать между пальцев его светлые мягкие волосы. Как подруга. Как девушка. Любовница.

За дверью раздаются шаги и голоса. Софы и кого-то ещё.

– Прячься!

В панике вскакиваю с Андрея и, схватив с края большой бежевый плед, накрываю им парня.

– Зачем это всё? – протестует Андрей. – Это же Софа. И нам не пятнадцать.

– Ложись! – грозно шиплю я на него.

Всего несколько часов назад я ругалась Софе на него и говорила, что больше не желаю его видеть. Как мне теперь объяснить ей наличие полуголого Андрея в нашей комнате?

Дождавшись, когда Андрей уляжется, тоже плюхаюсь на кровать, создавая видимость того, что лежу на ней одна. Если соседка не включит свет – пронесёт.

Софа открывает дверь и на мгновение помещение озаряется тусклым светом коридорной лампочки.

– Ты чего ушла? – спрашивает она.

– Голова разболелась, решила лечь спать пораньше, – вру я ей.

– Сейчас как? Дать таблетку?

– Нет, спасибо, я уже выпила.

Слава богу, свет Софа всё же не включает. В полутьме скидывает с себя юбку с толстовкой и прямо в нижнем белье ложится на свою кровать, завернувшись в одеяло. Надо всего лишь дождаться, пока она уснёт.

Я фактически лежу на Андрее. Он – всё так же с голым торсом, я – с задранным платьем, а его пах упирается мне прямо в нижнюю часть спины. Блондин бесцеремонно сжимает моё бедро, и из горла вырывается предательский стон.

– Всё в порядке? – спрашивает Софа.

– Да, – говорю я сквозь зубы, пока этот ненормальный языком вырисовывает узоры на моей шее. – Пальцем о спинку ударилась.

Пихаю Андрея локтем вбок. Он сдавленно смеётся, уткнувшись мне в плечо, но прекращает свои домогания.

Наконец Софа отворачивается лицом к стене и вставляет в уши наушники. Прождав ещё пару минут, сдёргиваю плед.

– Скорее!

Андрей встаёт, уже в открытую смеясь. Выталкиваю его к двери, швыряю вдогонку свитер и куртку.

– Жди, сейчас выйду. Вместе такси дождёмся.

– Не надо. Я к Тохе пойду в двести первую.

Он надевает свитер и снова притягивает меня к себе для поцелуя.

– До утра, плюшка, – проговаривает прямо в мои губы и направляется к лифтам.

Возвращаюсь в комнату, Софа лежит в той же позе. Смываю салфетками для макияжа свой новогодний мэйк, снимаю платье и ложусь обратно в кровать.

– Ань, а что Андрей делал в твоей кровати? – неожиданно прилетает вопрос от соседки.

– Как ты…?

– Его ботинки стояли у двери.

– Боже! – свозь подступающую истерику восклицаю я. Утыкаюсь лицом в подушку и, не сдерживаясь, начинаю в голос смеяться.

Не знаю, насколько хорошей я была девочкой в этом году, но своим подарком в новогоднюю ночь я довольна. Распаковала, правда, наполовину, но год только начался, у меня ещё будет время насладиться им сполна.

Глава 26

Софа

– Кирюша, не убегай далеко! – кричит мама. Младший брат, прижимая к себе, словно сокровище, корзинку с конфетами, бежит к украшенной гигантскими новогодними медведями кондитерской одной очень популярной сети.

– Кирилл! – куда официальнее и серьёзнее звучит голос отца. – Сейчас корзину твою заберу.

Корзинку с конфетами Кирюше выдали на новогодней ёлке. Расставаться с ней брат, конечно же, не намерен, поэтому послушно сбавляет скорость, переходя с бега на шаг.

Родители вместе с Кирюшей приехали ко мне в Москву на три дня. Начало января – кажется, единственное время, когда папа может ненадолго оставить все рабочие процессы и выехать куда-то с семьёй. К счастью, первые числа месяца выдались в Москве ясными: по ночам валил снег, а днём ярко светило солнышко. Москва блистала в своём великолепии.

Люди приветливы как никогда – всё ещё в предвкушении от предстоящего года и не успели разочароваться. Кафетерии забиты подростками, скучковавшимися в большие компании. Отовсюду играет праздничная музыка с флёром волшебства. Даже километровая очередь на каток у Красной площади, кажется, двигается быстрее обычного.

За эти два с половиной дня мы успели погулять по ВДНХ и Парку Горького, выпить глинтвейн напротив ГУМа, сходить на два новогодних шоу, одно из которых проходило в дельфинарии. Кирюша в восторге, родители счастливы, а с моего лица целыми днями не сходит довольная улыбка. Всё же мне не хватало их все эти месяцы, а видеосозвонов, как оказалось, было недостаточно.

– А почему темнеет так рано? – спрашивает Кирюша, схватившись своей варежкой за мою.

– Потому что зимой день короче, чем летом.

– А почему он короче?

– Потому что Земля повёрнута спиной к солнышку, – терпеливо отвечаю я брату на тысячный вопрос за сегодня.

– У Земли, что ли, есть спина? – удивлённо хлопает глазами Кирюша, и я не могу сдержать улыбки.

Так, за бесконечной болтовнёй младшего брата, я и не заметила, как мы вышли к Большой Бронной.

– Это мой институт. – Показываю на ставший родным жёлтый корпус Литературного института.

– И правда в самом центре. – Мама с тёплой улыбкой рассматривает фасад здания.

Пространство перед входом института, обычно полностью забитое студентами, теперь пустует. Однако моё внимание привлекает припаркованный возле ворот хорошо знакомый чёрный Bentley. В горле мгновенно пересыхает, а внутренности сжимаются в тугой узел от предвкушения. Вдруг Амир? Но ожидания не подтверждаются – дверца автомобиля открывается и из него показывается светлая макушка.

– Вячеслав Романович! – неожиданно для самой себя громко зову мастера и, оставив родителей чуть позади, подбегаю к мужчине. – Здравствуйте!

– Софа! – широко улыбается